Директория. Колчак. Интервенты

Я говорил простыми, понятными солдату словами. Я касался его быта, глубоко затаенных солдатских дум. Слушатели оживились, послышались аплодисменты, слова сочувствия: «верно», «правильно», вырвалось бурное «ура» Родине.

Я уже сходил с импровизированной трибуны, когда послышался вопрос:

«А что нам делать как гражданам, когда мы уперлись, как бараны, в море?»

Разъяснение на это новое враждебное замечание давал Виноградов, захотевший несколько поправить впечатление его первой, довольно сухой речи.

Между тем Сахаров грубо отказал в слове протискавшемуся вперед большевику Продайводе, по-видимому автору приведенного замечания, и приказал вывести, тоже проникшего в казарму, его товарища Кустова³²⁴. Это были члены местной большевистской организации. Их присутствие в казармах было встречено весьма враждебно и солдатской массой. Оба агитатора поняли сложность положения и просили предохранить их от насилия. Я поддержал эту просьбу перед Сахаровым. Неприкосновенность была обещана.

Но Кларен мне рассказал потом, что он видел, как мелькнули в воздухе руки и ноги. Неосторожных «товарищей» изрядно помяли. Это лишний раз подтвердило наличие непримиримой вражды, она побуждала каппелевцев своеобразно понимать свободу слова.

Познакомился с генералом Молчановым. Сухой, высокий, с глубоко сидящими выразительными глазами. Нервный, с признаками неврастении. Очень храбр. Заботлив в отношении своего корпуса. Своеобразно прост в обращении с подчиненными.

Владивосток. 3 января

Был генерал Вержбицкий – командующий каппелевцами, маленький, бритый, как будто слегка накрахмаленный, с заметным акцентом, в штатском. Внешнее впечатление не яркое. В беседе сдержан, вдумчив, почтителен, без утрировки. Благодарил от имени армии за почин, давший им толчок к движению в Приморье.

Касаясь вопроса о ближайших перспективах в отношении армии, Вержбицкий, видимо учитывая ее настроение, полагает единственно возможным существование армии вне подчинения местной власти, перед которой приход армии ставится просто как свершившийся факт.

«Демобилизовать нельзя, все равно 50–70 процентов уйдут в Гродеково и только усилят шансы Семенова. У него еще до 8 миллионов золота – это достаточно, чтобы владеть армией… Люди в армии не приспособлены к работе, они хороши только как солдаты»[86].

Это мнение высказывал и генерал Сахаров: «Если их держать безоружными, они разложатся и начнут переходить в Гродеково».

Вержбицкий добивается свидания с Оой, но тот пока занят новогодними праздниками.

Армия сама располагала суммой более чем в миллион рублей золотом, но во время злоключений в Забайкалье золото это было будто бы передано на хранение японскому полковнику Исомэ.

У Вержбицкого чувствуется холодок в отношении Молчанова, как более популярного среди солдатской массы.

Владивосток. 4 января

Большевистские «Красное знамя» и «Дальневосточное обозрение» поместили ряд резких статей по поводу избиения коммунистических агитаторов на митинге каппелевцев 2 января в Раздольном.

«Вечер» просил у меня опровержения. Я предварительно послал К. в морской госпиталь, действительно ли там находится один из побитых. Все оказалось правдой. Я послал короткую записку в газету с порицанием избиения как средства в политической борьбе. Случай этот был широко использован в предвыборной кампании не только коммунистами, но и другими противниками группы «Вечера».

Предвыборная агитация в разгаре³²⁵. В листовках «Вечера» приведена угроза Цейтлина о разгоне Учредительного собрания, «если оно будет некоммунистическим». А опасения для этого есть. В Благовещенске, где определенно признали власть советской России, но скептически относятся к ДВР, в местный Наревком прошло 35 членов представителей буржуазии (26 голосов) и умеренных социалистов из общего числа членов в 69 человек, то есть коммунисты (34 голоса) оказались там в меньшинстве.

Владивосток. 5 января

Вержбицкий жаловался, что беседа с генералом Оой совершенно не выяснила наиболее существенных вопросов. В армии плохо с финансами. Жалованье за декабрь не роздано. Единственный источник – Семенов, который сидит с 8 миллионами в Порт-Артуре и ждет.

Вержбицкий очень удивлен, что попал первым кандидатом в прогрессивно-демократический список. Это стараются местные торговопромышленники и домовладельцы.

«Собирают армии штаны, а нам до зарезу нужны деньги», – сердился недовольный своими избирателями генерал.

Денежный вопрос теперь самый острый не только в каппелевской армии; сегодня банщик, видимо узнавший меня, очень интересовался, будут ли теперь во Владивостоке наши (то есть русские) войска и чем правительство будет платить в январе?

«Мукой и угольками», – ответил я. В этом не было ни шутки, ни невинной антиправительственной пропаганды. Действительно, платить было нечем. Правительство, вместо заработной платы деньгами, переходило на оплату таковой продуктами. Благо запасы еще сохранились.

Встретил главного начальника снабжений армии Федорова – запыхавшийся и встревоженный.

«Что с вами?»