Директория. Колчак. Интервенты

Вечером был в редакции «Вечера»³²⁰ на собрании кандидатов «демократического» списка в Учредительное собрание Дальнего Востока (в Чите). Опять тянут в политический омут. Знакомились с декларацией, составленной Л.А. Кролем.

Владивосток. 27 декабря

Андогский сообщил, что имел беседу с Кожевниковым по вопросу о переброске военной академии в Читу, как центрального учреждения. Обещают полные гарантии – и правовые, и материальные.

Андогский очень интересовался моим мнением, как профессора академии. Я ответил, что «сделанное предложение надо всесторонне обдумать, что же касается меня лично – я в составе академии в Читу не поеду, так как, может быть, попаду туда как член Учредительного собрания, если пройду таковым».

«Вам же самому или кому-нибудь из состава академии было бы хорошо предварительно съездить в Читу – посмотреть, что там делается». Андогский, кажется, склонен поехать лично³²¹.

Встретил «дипломатического» представителя каппелевцев полковника Ловцевича. И у него есть вопросы ко мне. Просил разрешения посетить.

Владивосток. 28 декабря

Был Ловцевич. По его словам, армия понемногу устраивается, находит, что в ней накопилось много плевел, которые надо отмести. Хлопочет о земле для наделения личного состава армии. Мысль о замене меча плугом – мысль похвальная.

Но свежи еще раны. Они будят воспоминания и прежнюю непримиримость к большевизму. В этом источник неизбежных осложнений.

Владивосток. 29 декабря

Заходил главный начальник снабжения генерал Федоров и жаловался: «Без вас очень теснят военно-морское ведомство».

Вечером приехал Кожевников. И на этот раз, как и в первый его визит, у меня составилось о нем впечатление как об умном, дельном собеседнике. Он сообщил, что имеет депешу главнокомандующего ДВР о предложении мне сотрудничества по военному ведомству.

Я ответил, что давно отвык от сотрудничества, работая последние пять лет на крупных самостоятельных постах, а у нас самостоятельные посты заняты.

«Это ничего не значит, – заметил Кожевников, – замещение их временное, вас мы иначе и не могли расценивать».

Я очень благодарил за лестное внимание, но сообщил, что уже выставил свою кандидатуру в Учредительное собрание, отказ от которой не считаю для себя возможным.

«А по какому списку и каким кандидатом вы идете?» – поинтересовался мой собеседник. Он, как и многие, полагал меня в эсерах.

Говорили о почти катастрофическом финансовом положении. Надеется на оживление торговли с иностранцами. У Кожевникова тот же неизменный оптимизм, который так свойственен членам его партии, стоящей теперь у власти.

Владивосток. 30 декабря

Холодно. Легкий тайфун. Говорят, что это полагается перед Новым годом, особенно по старому стилю, что в действительности будто бы и было в прошлом году.

Ученые старцы, коллеги по военной академии, как оказалось, не особенно встревожились известием о возможности переезда в Читу. Наскучило колесить Россию, хочется привычной систематической работы.

Отвозил карточку Кожевникову. Он уезжает в Читу, по-видимому, замещать больного Краснощекова. О последнем пущен слух, что его не то отравили, не то он уже умер от воспаления легких.

1921 год

Правительство В.Г. Антонова. Съезд несосов. Каппелевцы в Приморье. Дальневосточный демократический союз

Сменившая земское правительство новая власть во главе с В.Г. Антоновым пользовалась в первые дни своего существования, пожалуй, большими симпатиями, нежели любое из бывших до нее правительств. В сущности, все осталось по-старому. В ведомствах, которые возглавлялись теперь управляющими со значительной примесью крестьянства и деревенского учительства, рабочий аппарат оставался прежний.

Чита пыталась руководить энергичной посылкой декретов, но таковые большей частью оставались мертвой буквой в условиях Приморья. Это весьма скоро уразумели и новые министры, при всей их почтительности по отношению к ДВР.

В наиболее важной области, в области финансов, не только не удалось осуществить декрета о свободном хождении советских денежных знаков, но пришлось помириться и с дальнейшим закреплением иены и с постепенной заменой «буферок» исключительно серебром.

Последствия неудачной девальвации весьма болезненно отразились на экономической жизни края. Разорение, безработица и неосторожно начатые политические гонения быстро подготовляли атмосферу недовольства.

Роли менялись. Вместо нападения коммунистическому руководству, которое стало ясным для обывателя, приходилось переходить к обороне, нести ответственность за все недочеты и осложнения, не только свои, но и накопившиеся от целого ряда предшественников.

Мне всегда казалось, что коммунисту так же трудно проводить демократический режим, как буржуазному представителю невозможно осуществлять коммунистические начала.