Директория. Колчак. Интервенты

Началась совершенно открытая подготовка к военным действиям и такое же открытое провозглашение монархического начала как руководящего политического лозунга. Это последнее, несомненно, наиболее оригинальная особенность, характеризующая Дитерихса. Он первый вполне определенно и открыто высказал идею монархии, высказал то, что тайно, с опаской и с оглядкой, или, наоборот, в хмельном угаре, иногда совершенно анархически, выявляли до него идейные и искренние или лукавые и расчетливые сторонники монархического начала.

Это был ход – ход, несомненно, безнадежный в начинающемся последнем акте борьбы, но как ставка, как последняя брошенная на карту ценность крайне правого крыла русской общественности, порвавшей с срединными элементами, заслуживает быть отмеченным.

В публичных выступлениях правителя настойчиво звучал призыв к непримиримой борьбе с большевиками, конечной целью ставилось овладение Москвой и восстановление там «законного хозяина земли Русской, помазанника Божьего из дома Романовых».

Еще земский собор неоднократно посылал верноподданнические телеграммы живущим в Европе старшим представителям дома Романовых. Из-за границы во Владивосток ожидался генерал Лохвицкий, который ездил для связи с заграничными монархическими организациями и для взаимной ориентировки.

Высказываемые правителем, вернее, кружком лиц, приобретшим над ним влияние, политические воззрения отбрасывали Россию к началу 1900-х годов, вычеркивая из ее жизни, как вредоносное учреждение, установившее в России ненавистные конституционные начала, Государственную думу.

Настоящее государственное строительство намечалось на основах XVI века – земский собор, рать и прочее. Основной ячейкой этого строительства устанавливался «церковный приход» из истинно верующих прихожан, причем самое избрание их становилось в зависимости от божественного начала и небесного благословения, призываемого на избирательную урну. Не записавшиеся в церковный приход и не бывшие у святого причастия не допускались к участию в выборах.

Идея приходов, впрочем, успеха не имела даже у духовенства, и выборы не состоялись.

Весь этот воинствующий мистицизм усиленно раздувался забывшей всякие границы правой прессой (другой, кроме рабочего листка «Курьер» и подпольной коммунистической газеты «Красное знамя», и не было) и тем не менее весьма туго усваивался обывательской массой, даже не чуждой той идеологии, какая преподносилась ей правительственным «Земским краем», «Вечерней газетой», «Словом» и пр.

Обыватель плохо верил в успешность похода воеводы, его больше тревожили признаки все яснее и яснее намечавшегося неизбежного ухода японцев. Он чутко следил за ходом переговоров в Чаньчуне (продолжение Дайренской конференции)³⁶⁵ и отлично учитывал, что в случае прихода красных он явится единственным ответчиком за все деяния верхов, которые, конечно, своевременно успеют исчезнуть за границу.

Открывшийся в Никольске Национальный съезд приветствовал все начинания правителя, за это, впрочем, говорил весь состав съезда: в него входили только крайние правые и монархические организации, с обществом «Вера, царь и народ» во главе.

Офицерство, скопившееся в Приморье в значительной массе и не служившее в армии, образовало к этому времени: Общество кадровых офицеров, Союз инвалидов и Союз георгиевских кавалеров. Организации эти преследовали, главным образом, экономические цели, поддерживая существование своих крайне неимущих членов, тем не менее, частью по инициативе отдельных групп, составляющих эти организации, частью под угрозой репрессий, включительно до закрытия этих обществ, они вынуждены были дать своих представителей на Национальный съезд³⁶⁶.

На съезде вместе с признанием необходимости начала военных действий против красных решена была мобилизация наиболее юных возрастов, включающих большинство учащейся молодежи. Мобилизовались и военные командного состава до 45-летнего возраста.

Вместе с тем было проведено и денежное обложение всех имущих граждан, торговых и промышленных учреждений.

Эти два мероприятия окончательно взбудоражили население. Начался быстрый отлив молодежи в Харбин и даже в сопки. Пришлось ловить мобилизованных на улицах, запирать в особые помещения и там готовить к «ратному» делу.

Проведение в жизнь обложения встретило еще более резкий отпор. Торгово-промышленная палата, находившая невозможным это обложение, была закрыта распоряжением правителя. Поступления были ничтожны.

Перерыв Чаньчунской конференции породил было некоторую надежду среди сторонников Дитерихса, но продолжавшаяся эвакуация японских войск из северных и западных районов Приморья не оставляла никаких сомнений относительно ухода японцев и неизбежности столкновения изолированного слабого Приморья с советской Россией.

Вместе с мобилизацией возникал вопрос об оружии. В распоряжении японцев имелось значительное количество конфискованного русского оружия. Попытки получить таковое для земской рати не увенчались успехом.