Директория. Колчак. Интервенты

На площадях с увлечением запускаются бумажные змеи самых различных размеров, красок и рисунков. Тут всё – от комического изображения японца до крокодилов, драконов, коршунов, безобразных богов и просто пестрых рисунков.

Увлекаются этой забавой не только баловни Японии – дети, но и взрослые. Я сам с большим увлечением следил за змеем-японцем, который весело блестел на солнце и трепыхал бумажными руками и ногами. От порыва ветра или другой причины он вдруг нырнул вниз, нитка зацепилась за деревья, надо было видеть заботливое выражение почтенного гражданина Йокогамы – владельца змея, пока распутывал эту нитку посланный им подросток. Змей снова поднялся, и я, довольный не менее, чем его владелец, двинулся дальше. Многих преследовали неудачи – ни ругани, ни раздражения не было слышно. Если это и имело место – я в этом совершенно не уверен – то, вероятно, шепотом, про себя. В этом большое преимущество для прохожих.

Вся жизнь на улице. Тепло. Я невольно вспомнил Омск с его стужей, ветром и интригами, и все-таки вернулся бы туда на работу для своей страны, которую на чужбине любишь еще больше.

Соотечественники проявляют себя. В Grand H’otel’e, наиболее дорогом из местных отелей, на встрече нового года разразился скандал. Русский офицер ударил американского еврея. Началась общая драка, причем особенно пострадал какой-то господин М. из контрразведки не то английской, не то американской. Вообще, в этом храме спекулянтов и жуиров нравы оставляют желать многого.

Вечером настоящий тайфун (ураган), гасло электричество. Гроза закончилась ливнем.

Йокогама. 2 января

Утром выехали в Токио. Без языка очень трудно. Живешь исключительно зрительными впечатлениями, как будто сидишь все время в кинематографе.

В вагоне японская чета. Отец и молодая мать восхищались своим младенцем. И право, стоило. Японские дети примерные, им, видимо, нет основания плакать. За все время я только один раз видел плачущего мальчика, но и того случайно зашибли при игре в мяч. А это грудной ребенок. И ни звука, смотрит выпученными черными глазенками и, видимо, всем доволен.

Миловидная японка-мать без стеснения кормила сына грудью. Здесь этим не кокетничают и не стесняются.

Мы ехали в вагоне электрической дороги, которая идет параллельно железнодорожной линии. Путь Йокогама – Токио, около 50 километров, занимает 50 минут. Поезда в составе двух-трех вагонов отходят через каждые четверть часа. Очень удобно. Высадились на станции Симбаши, не доезжая главного токийского вокзала, оттуда на рикшах двинулись в русское посольство. Я очень предусмотрительно запомнил название посольства по-японски («Рококу тайсикан»), рикши поняли. По узким чистым улочкам, после двух-трех оживленных проспектов, быстро прибыли к прекрасному особняку с дивным полупарком перед подъездом.

Крупенский оказался дома. Беседа не была длинной. Крупенский явно сочувствует омскому перевороту, но жалуется на трудность представительства России в настоящих условиях, что, конечно, вполне понятно. Мне он не показался симпатичным, и теплоты соотечественника в его разговоре я не заметил. Как дипломат и сообщник, до известной степени, Колчака, он, конечно, прав, тем более что я все же был в коалиции с ненавистными ему, как крупному помещику, социалистами, был генералом, к которому – он это чувствовал – внимательно относятся японцы. А ими он, видимо, имеет основание быть недовольным.

В общем Крупенский был очень любезен, начертил мне план, при помощи которого, хотя и с трудом, я разыскал квартиру военного агента, полковника Подтягина. По пути все время встречались офицеры и чиновники в парадной форме. Кажется, на второй день Нового года приносятся поздравления во дворце микадо (императора) и принцев. К кому мы ни обращались, никто не мог нам помочь в наших розысках, пока случайно не встретили русского – это была особая удача. В Токио европейцев мало. В этом глубоко интересном и чрезвычайно своеобразном городе скучно приезжим людям, ищущим привычных европейских развлечений.

Почти до самого вечера бродили по паркам и оживленным улицам – зрелище новое и крайне интересное.

В Хабиа-парке встретили проповедников и их учеников обоего пола (местный отдел Американского общества христианской молодежи). Пели гимны под бой барабанов и издавали особый свист, временами останавливались и говорили проповеди. Толпы не собиралось, прохожие слушали, задерживаясь на одну-две минуты, и затем каждый шел своей дорогой.

На главной улице Гинза сплошные залитые морем электричества магазины – постоянная выставка Японии. Взад и вперед прошли ее огромную длину – интерес неисчерпаемый.

Закончили ужином по-японски и посещением императорского театра, где вместе с удовольствием лицезрения очень интересной пьесы из XII века получили еще по подарку, в виде коробочки пудры, крема и флакона какой-то буро-молочной жидкости, видимо, с целью рекламы.