Директория. Колчак. Интервенты

Пьеса очень интересно обставлена. Костюмы чудесны. Игра артистов – с большим уклоном к гимнастическим упражнениям и маршировке. По сторонам сцены певцы и музыканты. Кончилось торжеством добродетели и смертью злодея.

Вторая пьеса, современная, интереса особого не представляла. Но, видимо, говорилось что-то очень смешное: японская публика хохотала и выражала одобрение.

В японском театре классические женские роли до сих пор еще играют мужчины; это очень ценится, есть знаменитости. Грим грубый. Японки классических пьес по справедливости уступают их живым соотечественницам. Но о вкусах не спорят. Возможно, что это впечатление профана.

Домой, то есть в Йокогаму, вернулись усталые и очень голодные после японского ужина.

Йокогама. 3 января

Кажется, теплые утренние ванны придется бросить – простудишься в своем леднике. Я уже с меньшим увлечением отношусь к камину, он греет, пока его топишь. Втайне вздыхаю по русской «галанке».

Все – дело привычки, постоянная ванна под боком, конечно, неплохо.

Вечером беседовал с Е.К. Брешковской. Сколько, однако, у нее поклонниц различных наций, в том числе и японок. Комната полна цветов, различных вязаных и шелковых кофточек, шарфиков и прочих знаков внимания. Здесь не принят поцелуй, но Брешковская все-таки поцеловала одну из приветствовавших ее японских курсисток. Произошел целый переполох.

У «бабушки» заготовлены уже на английском языке тезисы будущих статей для американцев.

Выносливая старуха, и ум до сих пор восприимчив.

Йокогама. 4 января

Проводили Брешковскую; поплыла на одном из огромных японских «Мару» (корабль). 14–17 дней пути по океану – не шутка. Много корреспондентов токийских газет. Фотографировали. Взаимные пожелания.

Звонил Исомэ, зовут в Токио. К 6-му будет приготовлено помещение Station H’otel.

Познакомился с проезжавшими в Сибирь английскими сестрами милосердия.

Йокогама. 5 января

Заходил Ассанович. Он едет в Омск. Намекнул на сочувствие ко мне со стороны нашего посольства и военной агентуры. Сам он по-прежнему крайне внимателен, но и очень любопытен – в Омске будут спрашивать.

Вечер провел у Высоцких, много беседовали, слушал в отличной граммофонной передаче грациозную скрипку Крейслера. Познакомили с русским, очень плохо говорившим по-русски, – Свирский, хороший пианист, блестяще закончивший музыкальное образование в Париже.

Йокогама. 6 января

Беседовал с одной из вчерашних английских сестер милосердия, бывшей два года в плену у болгар. Знает почти всех политических деятелей Болгарии. Много наблюдательности. По происхождению – дочь крестьянина.

Парадный обед у В. Познакомился с четой Гинзбург – известный дальневосточный богач, хорошо нажившийся на поставках угля для нашего Дальневосточного флота. Гинзбург надеется, что к маю у нас наладится порядок. Конечно, малообоснованное предположение. Придерживается французской ориентации. Жаловался, что не знает, что делать с домами в Артуре. Предлагает их даром для беженцев. Город, со времени перехода к японцам, замер.

После очень хорошего обеда два местных дипломата – француз и голландец – и дамы танцевали столь модные теперь, изящные, но весьма легкомысленные американские и гавайские танцы. Хорошая школа для молоденьких целомудренных мисс.

Возвращался домой с голландцем – слегка побаивается большевиков. Они, по его мнению, недостаточно почтительны в отношении королевы Вильгельмины.

Токио

Токио. 7 января

Рождество по старому стилю. Переезжаю в Токио¹³⁴. Возился с портным. Без языка это очень трудно. Бой все перепутал: вместо портного вызвал мотор.

В вагоне опять парочка молодоженов, японка очаровательна – восток с примесью французской живости.

Помещение в Station H’otel’e Токио превзошло все мои ожидания. Салон, спальня с чудесной кроватью и большая ванная комната, где я, однако, заметил тараканов, видимо, завезли соотечественники. Тараканы, храбро бегавшие по изразцам, смутили всю мою многочисленную свиту, которая составилась из всех боев коридора, японок-горничных и мальчиков-посыльных.

Во всяком случае, это было больше, чем комфорт – тараканов обещали устранить. Цена очень мало разнилась от Йокогамы. При недостатке свободных помещений в гостиницах, это была большая любезность. Я поблагодарил прибывшего вскоре ко мне полковника Исомэ, который не без удовольствия заметил, что в этом номере жил их начальник Генерального штаба барон Уехара.

Был с визитом у начальника Генерального штаба. Все высшие военные учреждения помещаются в лучшей центральной части города, недалеко от императорского дворца. Вошли в большое белое здание. Внутренняя обстановка очень скромная – японского типа. В коридоре и через отворенные двери видны многочисленные служащие различных отделов и отделений. Большинство – штатские.

Меня провели в небольшой, довольно прохладный зал, устланный чудесным ковром. Вся мебель – стол и два кресла. По стенам – портреты бывших начальников Генерального штаба, в том числе и маршала Ооямы, японского главнокомандующего в войне 1904–1905 годов.