Директория «Мусорщик». Книга 1. Ра

– Хорошо, а я буду рассказывать своим потомкам, как жестоко меня мучил некий Евгений на курительном мосту карантина резервации «Мусорщик». Продолжим? – предложила я.

– Так вот, представь себе: утром мне дали доступ в сеть и я стал болтать с женщиной. Она, естественно, спросила, что я ел на завтрак. Я ответил, кстати, очень сдержанно, что кормят здесь кормом, вкусовые качества которого не подлежат оценке, и меня тут же заблокировали.

Он замолчал. Я молчала в ответ и смотрела ему в глаза.

– Заблокировали на… Барабанная дробь!

Он снова тянул время. Я не выдержала и шлёпнула его по руке. Женя засмеялся, отбежал немного в сторону и воскликнул:

– А вот угадай, на сколько? Ни за что не угадаешь!

– Я бы тебя на всё время заблокировала за вредность твою, – обиженно пробурчала я.

– А вот и нет! На полчаса! Снова на полчаса! Это замкнутый круг наказаний, простейший замкнутый круг! И нечего себе придумывать всякие страсти. Тут никто не хочет сводить тебя с ума и держать тоже никто не будет – никому ты не нужна! Отработаешь своё и всё, adios, amigo![12] Валите, пожалуйста, в свой чистоплюйский мир и общайтесь там с кем угодно о чём угодно в рамках, в вашем местечке установленных! – победоносно закончил он.

– А если я там, за стеной, расскажу обо всём, что тут видела? Что мне за это будет? – сменила я гнев на милость.

– Да пожалуйста! Подпишешь бумагу о неразглашении. Ответственность там покруче ссылки в демократичный «Мусорщик» будет – уголовная, с высылкой в закрытую резервацию. Сажают без права изменения страны пребывания, то есть насовсем. Хочешь в такую? Ни один болтун по свободным странам не шляется, раз очередь сюда не стоит, а это лучший показатель их умения добиваться «неразглашения». Хочешь – болтай потом, я вот точно не буду. Они тут серьёзные ребята! – заверил Женя.

Мы помолчали, посмотрели на летающих свиней, кружащих с криками над домами, на столбики дыма вдали, на горе. Я ещё раз прокрутила его ответ в своей горячей голове и честно сказала:

– Спасибо.

– На здоровье, – улыбнулся он и добавил: – Ты ведь понимаешь, что, возможно, в жизни мне больше не представится случай кому-то вот так показать, как тебе сейчас, что всё устроено проще, чем мы себе накручиваем. Это очень редкий случай, когда ты что-то по-настоящему можешь для кого-то сделать.

– Да, согласна. Нечасто такие глупые рёвы под руку попадаются. Когда у тебя будут дети, будешь им хвалиться, как мне своего ума добавлял.

– Позвоню сегодня и буду хвалиться и детям, и внукам. Я старенький, просто генномодифицированный, – снова улыбнулся он. – Я тебе в деды гожусь, если не в прадеды. Я потому и здесь, Рашечка, что мне так всё осточертело там, за стеной, что хочется чего-то настоящего найти, хоть бы и в мусорной куче. Скучно…

* * *

– Больше к нам никого не привезут, – сказал Женя во время нашей очередной встречи на мосту. – Я думал ещё с кем-нибудь познакомиться, но у них так: завозят человек пятьдесят, а потом на карантин ставят.

– Вы прямо агент, – ответила я вежливо. – Кто может поплатиться головой за разглашение этой информации?

– Андрюша, профессор наш любимый. Ему вряд ли что-то сделают, он местная звезда. Ты бы с ним, кстати, поближе познакомилась, не помешает, – порекомендовал Женя.

– Не, спасибо. Он бабник, я с такими не могу.

– Хорошо, что ты не в каком-нибудь двадцатом веке родилась! А то не видать бы тебе ни работы, ни карьеры, ни жизненных благ с такой нелюбовью к любовным играм. Да, и кстати, если ты не перестанешь мне «выкать», то рискуешь потерять собеседника. Тут собеседники – особо ценный товар, ими не разбрасываются, – подначивал меня Женя.

– Мне сложно, после ваших… твоих признаний… – попыталась оправдаться я.

Мне и правда стало не по себе от понимания, что общаюсь с человеком во много раз старше меня. Выглядел он молодо, и это сбивало с толку ещё больше.

– А ты старайся. Не сложно – не интересно. Уж поверь старику, – усмехнулся он.

Женя ссутулился, перекосился на один бок и принялся так смешно кряхтеть, что желание «выкать» отступило. Клоун в цирке – это друг, ему не «выкают».

– А сам ты не в двадцатом же веке родился? Я уже подозреваю, слушая тебя – может, ты вообще робот? Или Горец? Помнишь фильм древний, где «кто хочет жить вечно»?[13]

– Робот – это когда больше семидесяти процентов мозга заменено на инородные материалы, а подсадка живых клеток и смена косточек не считается. Робот в голове. Ладно, вредная девчонка, посмотрим, как ты лет через сто запоёшь! Хотя я вряд ли осилю такой срок. Как только мне здесь надоест, сяду на какой-нибудь межгалактический космический корабль и свалю в никуда. А на «Горца» согласен, только мне больше нравится старый-старый фильм, плоский ещё, без MultiD.

Слышать такое от позитивного Жени было странно. Я думала, он «железный»!

– Что с настроением? Или у тебя тоже «лунные циклы»? – недоумевала я.