Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы

Александр строил города в пустыне,
Чтил чужие вина и богов.
Память, чай, его жива поныне.
Шёл и не снимал сапог: без сапогов.

Александр был провинциал тщедушный

С шеей толстой набок и белком навыкат.
Александр был чудак великодушный,
«Илиаду» под кирасой мыкал.

С Грецией и Персией покончив,

С Индиями разными впридачу,
Мужеловством увлекался очень,
Может быть от скуки, за удачей.

Вспыльчивый и непомерно добрый,

Друг врагу, он в друге зрел врага.
В снежных горах на морозе твёрдом
Нёс безумного солдата на руках.

Если не считать пороков неких,

Тела слабости, судьбы, её щедрот,
Есть похожие на бога человеки,
Тёзки неки. Славен этот род.

144. О вечной женственности

Без гнева как без гнева

Гингер

Александру Гингеру

Воительница приключений бывших
Указчица и госпожа затей
Наперсница опаснейших чертей
Избивших нас и духов нас любивших

[Нрзб.] дева самотник высот

Императрица ветровых явлений
Почином коей водка и песок
И облацы достойны умиленья

На кроткий рёв ныряешь ты к Земле

Преисполняя грешника весельем
И празднует успешно новоселье
Кто заточён у ворогов[44] в кремле

Бесшумна дева не чуждаясь жён

Безумна чрева и[ли] подогрева
Я падаю пятою нагружён
Я подаю ключ и кошель без гнева

15. I.1925

«О вечной женственности». Черновик

145.

Коль колокол колчан чан этот круглый чан
Вдруг друг ли отвечали сгоряча
Испуг ли лили олова на угли
Не отвечал смотрели… Трель свеча

Дрель ель ли ча, часто но не осторожно

Сторожку в помутневшем том ведре
Том целый шли пиша рукой нарочно
Кому не надо. (Если надо… вре.)

О были выли, били, мыли мало

То были бельевые времена
Хромаю. Мало ль сколько шли все на
В довольствии ни разу не хромаю

В начале коль но коль ты кол о кол

Ты колокол тебя робя качали
И били было в самошнем начале
Разбили мало ль этих мы стекол

Что звали с нами… Не до пустяков.

146.