Дирижабли бизнесмена Лильероза

Аапо Малинен, так звали нечастного, рассказал, что готовит к печати иллюстрированный атлас про орланов-белохвостов и должен знать все этапы их жизни – от спаривания до высиживания птенцов. Он уже три года следил за процессом гнездования, сделал две тысячи снимков, но из них только два, запечатлевшие спаривание.

Малинену разогрели уху и вручили две бутылки газировки. Тот признался, что в обычной жизни работает поваром и держит маленький ресторан в Ваасе. Элстела тут же поинтересовался: не хочет ли ресторатор заняться благотворительностью в зонах природных бедствий? Фотограф-натуралист, он же повар, с удовольствием принял заманчивое предложение и пообещал обеспечить дирижабль едой. При очередном бедствии он может спокойно закрыть ресторан на пару недель, а если понадобится, и месяцев. Для него это несказанная удача – оказаться на борту дирижабля, где он сможет не только готовить, но и снимать орлов и других птиц с высоты птичьего полета.

Подкрепившись, Малинен вернулся на остров. Фотографии спаривающихся орлов напомнили Элстеле, что пора забраться в вагончик. Милла же решила провести ночь в собственной кровати, под предлогом, что она не орлиха, а юрист.

Через два дня группа паромов добралась до Оулу, где их пришвартовали на острове Хайлуото, у нового бетонного причала. На берегу ждали два тягача, чтобы везти груз дальше в Мухос.

Морская часть пути была пройдена, теперь предстояло перевезти паромы в Лемпиниеми, оттуда – в отводной канал гидростанции «Пюхакоски», где их пришвартуют к берегу. Милла хотела, чтобы Хемми поехал с ней в Женеву на переговоры с Красным Крестом.

– Морская прогулка была прекрасна. Но что с нашими рокерами, живы ли они?

Караван с водородом вернулся в тибетскую долину. На месте старого лагеря остались дрова, посуда и вещи. Очевидно, товарищам пришлось срочно покинуть долину – даже лагерь не разобрали. Но что могло случиться? Неужели дирижабль снова улетел, забрав с собой трех сторожей? И как теперь поднять из ущелья и с почестями похоронить тело барабанщика? Столько вопросов – и ни одного ответа.

Все неожиданно и счастливо решилось на следующее утро. Яки и верблюды еще спали, когда в лагерь явился Танели Расакка собственной персоной. Он едва держался на ногах, рука сломана, лицо разбито. Наркотические пары выветрились. Он сказал, что всю ночь полз по дну ущелья и потом через какой-то разлом выбрался к лагерю – на пламя костра.

Беднягу Танели стали приводить в порядок: на руку наложили шину, умыли и накормили супом. Совсем уставшего, его завернули в одеяло и уложили спать.

К полудню в лагерь явились остальные и рассказали, что во время сильной грозы «Фея» отвязалась, улетела к горам и теперь висит там над самой крутой вершиной. Экипаж корабля молча сидел у костра с восемью баллонами жидкого водорода, и еще неизвестно, пригодятся ли теперь они.

Лишь к вечеру заметили, что у барабанщика сломана еще и нога, но, к счастью, с другой стороны. Небольшая беда, главное, что так он мог сохранять равновесие.

Ура, построили!

Переговоры с Красным Крестом в Женеве утром 1 мая, можно сказать, прошли успешно. Помощник первого секретаря, высокопоставленный чиновник, специально отвел время в своем расписании для представителей бизнесмена Лильероза – Миллы и Хемми. Его кабинет находился на втором этаже, где гостям предложили легкий завтрак.

Решили, что логотипы Красного Креста будут висеть по обеим сторонам дирижабля, без рекламы черепичного завода, который итак уже прославился, а заказы все росли.

Секретарь достал тетрадь с описанием необходимой для полевого госпиталя мебели. Список был длинный, начиная с палаток и перевязочных и заканчивая хирургическими инструментами. Дирижабль мог вместить все это без труда. Красный Крест был готов безвозмездно предоставить Лильерозу необходимое оборудование. Как по заказу, в финском городе Тампере хранилось несколько комплектов полевых госпиталей на случай стихийных бедствий.

Хемми Элстела был неприятно удивлен, узнав, что Красный Крест не спешит на помощь пострадавшим, пока они сами не попросят. Секретарь ответил, что нельзя сломя голову бросаться в очаг землетрясения: вначале местные власти должны выяснить масштабы бедствия, сообщить, какая необходима помощь, а затем уже на международном уровне принимается решение, нужно ли вмешательство Красного Креста, и если да, то в каких масштабах.

– Но время-то идет! – не сдавался Хемми. Он напомнил секретарю о землетрясении в Турции 1999 года. Тогда помощь подоспела слишком поздно, когда о катастрофе уже говорил весь мир, а в результате сотни, даже тысячи несчастных погибли.

Полный сострадания, секретарь пытался объяснить, что Красный Крест медлил не по собственной воле – без разрешения местных властей и их содействия они не имеют права никого спасать, как бы ни хотели работники Красного Креста и пострадавшие.

– Но ведь нашему дирижаблю даже аэропорт не нужен, – ответил Хемми.