Дирижер. Перстень чародея (СИ)

- Морсус, так не вовремя покинувший этот мир, ушел в мир иных, неподвластных нашему пониманию реальностей, – заговорил архивист, несший перстень. (Я его едва слышал – всё как в тумане: и голоса, и картинка перед глазами вокруг.) – А его не хватает именно здесь, среди нас, и прямо сейчас. Совсем недавно братство сплотившихся Последователей – не только нуаров, но нас, единомышленников нового магического откровения,находилось на пороге открытия, которое хотел, но не успел предъявить этому миру, неготовому к встрече со своей настоящей, пусть даже и жестокой судьбой, Морсус. Редкий, признанныймастерколдовского искусства.Даже творец, художник! Но вы, Константин, помешали этому свершиться. Вы и этот старик Улло не дали Морсусу написать и озаглавить новую главу истории Амарада. Вы уничтожили его физическую оболочку, но нет – не уничтожили его сущность. Только он один за всю истории колдовства сумел постичь эфирную тайну магии – воссоединение бестелесного и агрегатного и раскрыл ее не всем, лишь самым близким, проверенным временем, опытом. Доказательство его разгадки – у нас в руках. Кроется в этом перстне. Его живом перстне.

Он всё-таки выжил. Мысль пронзила роковой молнией. Он всё-таки выжил! Он – выжил!

Я вновь застыл, развернулся и со страхом уставился на перстень в руках мага, который сжал коробочку сильнее. Камень внутри полыхал. С трудом я отвел взгляд. Под пологим склоном, по которому мы спускались, посреди каменистой местности зиял тектонический разрыв с иссушенной по краям землей и травой. По всей своей длине он был запаян магией, будто залит как форма: густое пастообразное заклятие сдерживало уже давно редкие и слабые, лавообразные выбросы Жилы. Разрыв так и не удалось срастить. Периодически сюда продолжали выезжать для оценки опасности, но постоянного наблюдения не установили. Это я узнал из журналов,с которыми поделился Элт, и из разговоров со служащими архива.

- Мастер может управлять судьбами из своей вселенной – его Последователи в это верят. Но перстень хранился в архиве и подвергался исследованиям. И теперь же для торжества справедливости, в которую верил, к которой шел Морсус, для соединения двух миров, нового, неизведанного, и нашего, нужно совершить таинство. Оно сблизит с Мастером. И дарует Амараду и всему Континенту новые условия существования, обретя которые чародеи станут сильнее, потому как магия воспрянет, питаясь энергией мира нового, открытого Морсусом. Но для этого нам нужен... помощник. И этой чести удостоитесь именно вы, Константин.

Они точно говорят о Сознании. Об открытом Морсусом мире. Они говорят о соединении Сознания и этой, настоящей, реальности. Думаю, я понимаю, что эти предателихотят сделать и зачем им нужен я. Глухо спросил, вернее, даже утвердил:

- Это потому, что я победил его. И таким образом стал препятствием. И вы хотите, чтобы я прошел через забвение, образовав порт. Путь, по которому он вернется сюда.

- Почти всё так. Только его забвение обратимое. А для вас оно таковым не станет, – холодно произнесла волшебница.

Я хотел рухнуть на землю и больше никогда не вставать. Всё это зашло слишком далеко. Всё произошло слишком стремительно. И почему со мной… Что ж. От судьбы, как говорится, не убежишь. Пусть делают, что хотят. Я не буду сопротивляться. Я устал. Устал жить в страхе. Устал пугаться. Я уже не хочу бороться. Пусть берут меня со всеми потрохами. Я не буду убегать. А что, что я могу сделать для своего спасения?! Совершенно очевидно, что ничего! Всё, имеющее форму палочек, заколдовано. Единственный, кто бы мог защитить в этот момент, – Улло – обездвижен. Стоит дернуться, меня поразят заклятием. Но, как теперь понимаю, не смертельным: я нужен живым для ритуала по воскрешению Морсуса. Чародеивызовут его из Сознания – дух, запертый в камне как в клетке. А тот, бесплотная сущность, вселится в меня, мое тело, чтобы овладеть разумом, точнее – растоптать его, подчинить и подселить в мое тело память темного чародея. Что-то нечто похожее говорил Элт. Чудовищный замысел, чудовищная магия. А еще более чудовищно, что новым телом для памяти Морсуса выступлю я, а самого меня не станет.

Господи… Это всё неправда. Это нереально. Это сон. Это сон, сон, сон!

Что я могу сделать… И могу ли… Были мысли уничтожить перстень, только какие, когда! Но в одном всё равно уверен, даже сейчас: чтобы потревожить камень в перстне, нужно воздействовать на него сходной по мощи силе, которая и заточила дух. То есть самой Жилой. Ведь только с ее помощью, по убеждениям Элта и моим, а также, думается, и этих непонятных Последователей, с ее силой и энергией можно сотворитьподобное. А Жила запаяна магией. И что предлагается? Бежать к разлому, тем самым намеренно вызвав на себя огнемет заклятий, надеясь, что среди них будут настолько ударные, что разворошат защиту Жилы, выдолбят дыру над разломом, в которую можно кинуть перстень. Велика вероятность, что это же самое ударное заклятие врежется в меня, когда я не успею достичь разлома. Предприятие обречено на провал.