Дирижер тишины

как нож нужна

ты мне женщина

не жена

Как мне грустно

и как тревожно

нужно жить

а жить невозможно

Что же жить как стрижи живут

у застрехи за облацы

или пулей в живот за страх

как живут подлецы

Горе мне

вот и мне гореть

вот мне не о чем говорить

Горний дым превратился в чад

Нарожаешь в угаре чад

Чудо?

Нет

Чуда просто нет

Только копоть золы и зла

Только пыль

Только пот

Только бред

и зола

Мой дом в огне

Мой огонь во мне

Оглупев

как смахнув слезу

лезу в степь

ухожу в тайгу

Врешь

так не будет

так будет только

меж нами вражда

ложь

Как током

как пульсом тонким

как живот в животе живешь

Четвертованный в четыре угла

за чертой

там где ты легла

в комнате до гробовой доски

гробовой не знал такой тоски

как тоска

ХХ век – тоска

Мир застыл как пуля у виска

Ночь как дуло вошла в рассвет

Звезды стянутые к виску

Только выстрелом да и нет

пуля

отлитая в тоску

Обезвредили

нет

напрасно

жизнь готовая для броска

и уже нестерпимо ясно

звезды встали у стен виска

Горизонт как гекзаметр

величаво взметнулся вширь

я взглянул и замер

и расцвел в ледниках души

Значит кончилось время самоубийств

Есть такое самоубийство – жизнь

1962, река Урюп

Шахматный Озирис

Все, что пережито

не пережито

государственная граница лежит внутри

Ты нарушал ее ежедневно

когда ложился когда садился

Она оттиснута в середине

между правым бедром и левым легким.

Нельзя вдохнуть не нарушая границы

Вдох – нарушение

нарушение – выдох

и тем уже ограничен

Нет тебя никогда нигде

Ее застолбили любя

выставили пикеты

Вот ползешь на брюхе

вот уже подползаешь –

все равно тебя схватят со всех сторон

во все стороны разнесут растащат

кто руку кто ногу кто голову

кто глазницу

В этот миг ты видишь себя

уносимым взором

таким от тебя далеким

Кто смотрит так на себя –

не знаю

я ли или но далека

от руки рука

голос остался в зените

а на душе пустота

и жалобный узелок проекций

и не распутывай нейтринный клубок

пока не потянет за ниточку

какой-нибудь бог

Моя свадьба длится все лето

осенняя зимняя серебряная бриллиантовая

корундовая гуттаперчевая

ночная дневная

Посажен посаженный отец

и шафера уехали

довольно часто отсутствует невеста

и сам ты такой жених

когда грядешь во полуночи блажен

Свадьба длится от Великого поста

до высокого поста.

А когда пост получен –

малый или великий –

ты уже постовой жених

женатый на постовой

всех пересажала, всех пересидела

невеста стерва и на посту осталась

Она иллюстрирована во всех журналах

от Прибоя до Плейбоя

от Севильи до Гренады

в тихом сумраке ночей

она пишет за себя и за жениха

за папу за маму…

Беги отсюда

покуда

цел

Как хорошо что тебя уже унесли

и разворовали

вместо жениха какое-то тесто тили

Чтобы вызвать жениха

нужен костюм и ванна

В ночную ванну кладут костюм

говорят: Приди, жених!

И жених приходит

Так невеста жениха вызывала

но не было костюма

потому он явился без

Пришла щека

отдельно от поцелуя

пришел поцелуй

отдельно от губ

и взгляд –

да так и остался

Сам я без поцелуя без взгляда

без голоса без костюма

то в ванне то в телевизоре

то за решеткой

не то оттуда не то отсюда

видим как процессия египтян

несущих Озириса

Кто глаз несет кто глазницу

вот невеста несет сосуд с сердцем

и к сердцу его прижимает

вот жрецы-поэты

прижимают кувшины с мозгом

правое полушарие несут на запад

левое на восток

моя рука что-то означает –

ее волокут отдельно

правую слева левую потеряли

В горло трубят все по очереди

фальшиво сипло

Другие части упрятаны далеко

многое разворовано

разнесено по разным графам

в графе «рука» – нога

в графе «желание» – прочерк

вместо головы хризантема

зато костюм жениха

несут от меня отдельно –

не то мундир не то смокинг –

вычищен до блеска

распялен на крестовине

справа – медаль за спасение

слева – выговор за нарушение

границы

правый лацкан заласкан

левый как я прожженный

все пуговицы застегнуты

кроме одной

она символизирует плодородие

По обычаю Лос-Анджелеса

невеста должна сплясать рок-н-ролл

с Озирисом.

Вот она берет руку с востока,

обхватывает пустой костюм

и зависает в пустоте подрыгивая ногами

– Ад – это другие – сказал Сартр

но другие

тоже нагие

поэтому нельзя ревновать

надо танцевать

Невесту уносят в темную комнату –

зто приз

Погребаемый не имеет права участвовать –

он безучастен

как фаллический символ острова Титикака

Общественное выше личного на столько

насколько личное ниже

Главное не ревновать а любить

Начинается со-ревнование

В этот миг погребаемый воскресает

Его извлекают частями

как шахматы из доски

и собирают расставляя по клеткам

левая сторона – белые

правая – черные

как всегда не хватает руки – ладьи

приносят нос – слон

Глазной гамбит или рокировка

Белые начинают

черные, как всегда, выигрывают

глаз е2 – е4

жертвуют головой – выигрывают коня

шах сопровождается ритуальным матом

все плачут: Восстань, Озирис! –

воссоединись Каспаров и Карпов

черный чемпион с белым претендентом

Встает Озирис

присоединяя Северный полюс к Южному

запад к востоку

жениха к невесте

голову к шее

шею к траншее

глазомер к мушке

мушку к норушке

Сначала восстал голос

потом дыхание

еще ничего не видно

а уже говорит и дышит

Может так и оставить

как шахматную партию в телефоне

е2 – е4 –

едва четыре

Лабиринт света

Когда в середину сердца

вонзилась высь того света

и перевернулся голубь

раскинув лапки сквозь небо

как та парчовая ветошь

что из рук выпадает

изрешеченная светом

Этот вечер вечен