Дисфункция реальности

В ее квартире сегодня собрались члены банковского наблюдательного совета Транквиллити, приглашенные для обсуждения проблемы уменьшившегося дохода биотопа, обусловленной сокращением космических перевозок. Надо было что-то предпринять, чтобы успокоить лихорадочные скачки на бирже, и Иона решила, что легче заниматься этим в неформальной обстановке. Она инстинктивно отвернулась к огромному окну, где за стеклом в луче света мельтешили красные и зеленые рыбки.

— Что случилось?

— Алкад Мзу. Смотри.

В сознание девушки поступило изображение.

Сэмюэль нахмурился, заметив, что Мзу достала из глубины рюкзака какой-то предмет. Вещь до смешного была похожа на футбольный мяч, только с крылышками. Но разобрать, что это такое, оказалось невозможно даже при максимальном увеличении, которое предоставляли зрительные импланты.

— Что это?

Мзу застегнула воротник на шее и прикусила трубку респиратора. Затем она датавизировала код активации в процессор скафандра. Черный шар прилип к ее груди, стал плоским, а потом начал растекаться по коже.

Тревога в голосе Сэмюеля заставила обоих агентов оглянуться. Сержанты Транквиллити уже зашагали по пляжу к воде.

— Иона! — В мыслях Транквиллити зазвенело удивление, переходящее в крайнее беспокойство. — Я чувствую образование зоны гравитационных искажений.

— И что же? — спросила она. Органы восприятия биотопа регистрировали каждый корабль, приближающийся к Мирчаско. Чувствительность сенсоров Транквиллити была настолько высокой, что, в отличие от обычных планет и астероидов, здесь отсутствовала необходимость в спутниках, реагирующих на возникновение гравитационных искажений. Ощущения Транквиллити почти мгновенно могли предупредить о надвигающейся угрозе. — Какой-то корабль подошел слишком близко? Воспользуйся платформами стратегической обороны.

— Бесполезно. Это…

На какое-то мгновение Сэмюелю показалось, что это тень облака. Осветительная труба еще не совсем погасла, и на море сохранялось переменчивое мерцание, так что проплывающее облако создало бы точно такой затемненный участок. Но, посмотрев наверх, он убедился, что небо абсолютно чистое. Потом появился звук: раскат далекого грома длился несколько секунд и внезапно затих. И вдруг среди темноты вспыхнула яркая звезда, ощупывающая биотоп длинными холодными лучами.

На фоне отраженного водой света отчетливо вырисовывалась фигура Мзу, заключенная в черную пленку скафандра.

Сильнейшее потрясение приковало Сэмюеля к месту, и он потерял драгоценную секунду. Над морем из ослепительной вспышки навстречу Мзу бесшумно выскользнул черноястреб: плотный овоид длиной сто тридцать метров с подковообразным жилым отсеком, охватывающим задний выступ. Его корпус из темно-синего полипа украшали алые узоры, похожие на паутину.

— Слезы христовы, — послышался сдавленный шепот Паулины. — Он прыгнул внутрь. Он прорвался прямо в этот чертов биотоп!

— Держите ее! — закричала Моника. — Ради бога, хватайте эту мерзавку!

Она помчалась к воде.

— Нет, стой! Вернись! — завопил ей вслед Сэмюель. Но и Паулина тоже выскочила из-под деревьев и с феноменальной скоростью, какую только могли развить усиленные мышцы, помчалась вслед за Моникой. — Проклятье.

Он тоже пустился бежать.

Мейер заметил хрупкую женщину в скафандре у самой кромки воды, и «Удат» послушно повернул к ней. От колоссального напряжения все внутренности капитана сжались в один тугой комок. Прыжок внутрь биотопа был самым безумным трюком во всей истории космических полетов. И они совершили его!

— Мы внутри, — рассудительно заметил «Удат». — Полдела сделано.

— Можно подумать, я этого не знаю.

— Что вы творите?!!

Обжигающие яростью мысли Транквиллити прогремели в сознании черноястреба.

Мейер поморщился. От этого крика дрогнул даже невозмутимый мысленный поток «Удата».

— Эта женщина является политическим диссидентом, которого преследуют агенты Кулу, — не слишком уверенно ответил Мейер. — Иона Салдана как никто другой должна испытывать к ней сочувствие. Мы отвезем ее в безопасное место.

— Прекратите немедленно. Я этого не позволю. «Удат», сейчас же убирайся наружу.

Ментальный посыл, направленный биотопом, обрушился на него с неимоверной силой. Мейеру казалось, что кто-то запустил в его череп мясницкий крюк и пытается вырвать мозг. Он застонал и вжался в мягкую обивку кресла, в ушах загремел оглушительный стук сердца.

— Стоять!

— Продолжаем, — с трудом выдохнул Мейер.

У него пошла носом кровь, и нейронаноники отреагировали шквальным усилением метаболических процессов.