Дисфункция реальности

Находящейся в двух тысячах километров «Эноне» показалось, что волновой фронт стихийного выброса энергии расколол Вселенную пополам. На одной стороне по-прежнему мерцали ничем не потревоженные звезды, на другой исчезло все, заслоненное непреодолимой стеной разбушевавшихся фотонов.

Сиринга ощутила, как яростная вспышка захлестнула «Энону», мгновенно иссушив клетки оптических рецепторов. Сродственная связь послужила проводником для фиолетово-белых сполохов, затопив мозг потоком фотонов, едва не лишившим ее сознания. И в этом сиянии мелькали сгустки темноты, летящие, словно подхваченные ураганом птицы. Проносясь мимо, они взывали к ней мысленными окриками, иногда словами, иногда образами людей и мест, а иногда запахами, оттенками вкуса, прикосновениями, смехом, музыкой, жарой, прохладой и сыростью. Мысли, передаваемые в нервные клетки «Эноны». Но разрозненные, неполные. Поврежденные.

— Тетис! — закричала Сиринга.

Она не могла отыскать его в этом хаосе. И слепящий свет обратился всеобъемлющей болью. Страдание и ненависть исторгли из ее груди протяжный вопль.

Искажающее поле «Вермудена» расширилось и окрепло, оказывая колоссальное давление на устойчивую структуру реальности. Открылся широкий вход червоточины.

Чи нанес удар гамма-лазерами. Но лучи пронзили пустоту. Разрыв уже закрывался.

Меньше чем через две секунды после взрыва «Даймасио» вслед за электромагнитным излучением на «Энону» обрушилась ударная волна частиц, едва не сорвав слой защитной пены. Космоястреб, не обращая внимания на повреждения, наблюдал за формированием червоточины — тоннеля сквозь пустынные измерения. Расход энергии черноястреба задавал размер и детерминантную длину тоннеля. «Энона» точно определила координаты терминуса на расстоянии в двадцать один световой год — предельная дальность прыжка для черноястреба.

— Сейчас! — пронеслась яростная мысль «Эноны».

В ее собственные энергоформирующие клетки хлынул поток энергии.

— Нет! — Страх вывел Сирингу из состояния боли и шока.

— Я знаю способ его догнать. Доверься мне.

Какая-то предательская часть сознания, жаждущая возмездия, дала разрешение космоястребу на прыжок, и после этого Сиринга могла лишь беспомощно смотреть, как пространственная щель окутывает корабль. Но тревога рассеялась, едва она поняла, что тоннель протянулся всего на тринадцать световых лет. И как только показался выход, стало ясно, что в формирующих клетках снова запульсировала энергия. Мгновенное осознание происходящего вызвало у Сиринги мстительный смех.

— Я же говорила, — самодовольно усмехнулась «Энона».

Отчаянный прыжок на двадцать один световой год почти до предела истощил мощность «Вермудена». Корабль ощущал, как напрягся капитан, лежащий в противоперегрузочном кресле, как выгнул спину, как натянулись все его мышцы, когда нагрузка увеличилась вдвое. Псевдоматерия червоточины скользнула по обшивке, не подвергая ее физическому воздействию, но тем не менее усиливая напряжение. Наконец впереди показался выход. Звездный свет замерцал загадочными узорами.

«Вермуден» выскочил в вакуум реального пространства, излучая облегчение всем своим существом.

— Отличная работа, — похвалил его капитан.

«Вермуден» ощутил, как расслабляются мышцы груди и рук человека, почувствовал его глубокий вдох.

Внезапно мощные лучи лазеров ударили в корпус, ослепляя оптические сенсоры розоватым светом. В восьмидесяти метрах от центрального шпиля в направлении дьявольского красного сияния Бетельгейзе возникло линзообразное тело диаметром сто пятнадцать метров.

— Что за черт… Как? — воскликнул капитан.

— Это пока лишь лазеры наведения, — сказала «Энона». — Если я замечу малейшее изменение в энергоформирующих клетках, гамма-лазеры разрежут твой корпус пополам. А теперь выдвигай шлюз. Кое-кто у меня на борту с нетерпением ждет встречи с тобой.

* * *

— Я не знала, что космоястребы на такое способны, — сказала Эйлин Карух пару часов спустя.

Капитан «Вермудена» Генри Сиклари и двое остальных членов экипажа уже были заперты в карцере на борту «Эноны»; новая команда во главе с Кейкусом знакомилась с системами черноястреба. Кейкус полагал, что они уже через сутки смогут привести «Вермуден» на Ошанко.

— Вы о последовательных прыжках? — уточнила Сиринга. — Их ничто не может остановить, необходимо лишь обостренное чувство пространства у космоястреба. — И мысленно добавила: — Как у тебя.

— Я тебя люблю, — ответила «Энона», невозмутимо принимавшая как похвалы, так и укоры, сыпавшиеся на нее после необычного маневра.

— У тебя на все есть ответ, да? — спросила Сиринга, но на этот раз в ее мыслях не было и тени усмешки.