Дисгардиум 7.2. День свободы

Как только событие «День свободы» закончилось, выживших демонов моментально перенесло в их подземелья. Только в воцарившейся тишине я понял, какую адскую какофонию издавала ревущая братия, жадная до душ и плоти смертных, и почувствовал облегчение.

Деспот, кряхтя и ругаясь, выбрался к нам в тупик. Демоны почти вытолкнули его, а потому лезть ему пришлось недолго. По всем поверхностям тоннеля виднелись глубокие борозды и дыры, созданные рогами, руками и костяной броней соратника.

— Ну что… — хмыкнул Кетцаль.

— Что? — спросила Мишель. — Все кончилось?

Титан переглянулся с оборотнем, оба заулыбались, и Хеллфиш заорал:

— Качать Скифа! Мы! Выжили!

Бурный радостный рев и девчачьи визги отразились многоголосым эхом. Когда меня начали подбрасывать к потолку, в гуще счастливых лиц я разглядел улыбку на чумазом лице Дестини.

А за десять минут до конца игрового дня ударил Гонг Эйниона.

* * *

— Добрый вечер, призванные! — торжественно произнес Октиус. — Седьмой день Демонических игр закончился, и я могу с уверенностью сказать, что завтрашний станет последним! Гонг Эйниона уже прозвучал!

Распорядитель спустился на сцену, оглядел наши лица и покачал головой:

— Пятнадцать призванных Скифа и Юйлань… Почти в двадцать раз меньше, чем прибыло сюда, но все же больше, чем нужно, чтобы объявить кого-то чемпионом без победы над Аваддоном! Напомню зрителям, что в Демонических играх, в которых не повержен финальный босс, победителем может стать только последний выживший на момент закрытия портала!

Такой вариант мы даже не рассматривали. Столько пройдя вместе, передраться между собой в последний день? Ну уж нет, лучше попытать счастья с боссом!

Гай Бэррон Октиус как-то странно посмотрел на меня и продолжил бодрым голосом:

— Учитывая обстоятельства, мы не ограничимся яркими моментами сегодняшнего дня, а покажем ключевые эпизоды всех девятнадцатых Демонических игр! Напомним зрителям, какой путь к финалу прошел каждый из выживших призванных!

Показ начали со дня открытия, когда лица почти четырехсот призванных сияли в предвкушении, а меня объявили худшим игроком и наградили Проклятым калекой.

В первый день все могло для меня закончиться не начавшись. Октиус напомнил, что пока основная масса тащила меня к пропасти, чтобы потом добить на выходе с кладбища, крепкая группа Хеллфиша, куда, помимо «Модуса» и «Т-Модуса», вошла Ана из «Красоток», в первый раз продемонстрировала, что как минимум не собирается мне вредить.

Показывая, как я неподвижно сижу на дне Провала и медитирую, ведущий заметил:

— Никто не мог даже представить, называя Скифа худшим игроком первого дня за «бездействие», что именно благодаря этим часам на дне, медитируя, он заложит фундамент будущих побед!

Потом показали фееричный второй день, когда я в виде тряпичной куклы под Параличом собственным телом играл в боулинг другими призванными, назначенными мной на роль кеглей.

Третий день я провел статистом под Проклятием Аваддона, зато надо мной и рядом развернулась настоящая мясорубка. Именно тогда рыцарь света Хармо’Лав взломал печать 666-го этажа, а Кетцаль накрыл меня Эгидой, чем спас от обнуления.

На четвертый день Аваддон сумел повредить Эгиду, и на его лапах-щупальцах мне удалось прокачать Безоружный бой и объем духа. Октиус напомнил о троице ганкеров, атаковавшей меня в лесу на той самой поляне, где на следующий день развернулась битва с участием почти всех призванных.

В тот день, пятый по счету, Дестини дважды могла со мной расправиться, и оба раза меня спасали наградами, выданными лучшему игроку: сначала Тисса своим Криком королевы банши, потом Мейстер — Пентаграммой побега. Пока рассвирепевшие «маркеры» и «дестеры» уничтожали ремесленников и людей Кетцаля и Хеллфиша, которым не удалось скрыться, я бегал по Лабиринту Деспота. В тот вечер я был так доволен укрощением демона, что и подумать не мог, какие проблемы он еще доставит.

— Поистине, шестой день Игр стал переломным! — воскликнул Октиус. — Скиф разбил рейд Маркуса, но чуть не потерял всех союзников после диверсии Юйлань! Если бы не демонический соратник, для многих друзей Скифа день мог бы стать последним!

Седьмому дню Октиус посвятил больше всего времени. Как оказалось, Юйлань вчера спряталась в Провале, а потому не смогла сразу активировать Пентаграмму свободы. Выбравшись в Невидимости, она дождалась, когда мы спустимся поглубже, и только потом, принеся в жертву одного из неписей деревни, использовала награду.

Спасибо Деспоту, без него, уверен, Юйлань уже сейчас бы назвали чемпионом Игр.

— Мисс Гао, — обратился к ней Октиус. — Сожалеете ли вы о том, что рейду мистера Шеппарда удалось сегодня не просто выжить, но и выйти из ситуации с прибылью?