И тут меня озарило.
Глава 8. Жуткий вой
Второй день Демонических игр начался для меня на дне Провала. Все плохое истерлось, воодушевленный, я настроился прокачивать
И вот почему. В большом Дисе безоружка качалась в боях с равными или более сильными противниками с каждым успешным ударом. В Окаянной бреши этот принцип изменили: в прогресс боевого навыка шел не удар, а нанесенный урон. Логично, потому что здесь нет штрафов на меткость из-за разницы в уровнях. Призванный первого уровня теоретически нанесет урон даже финальному боссу этажа «666», пусть и по броне. Любой ушлый дамагер может пристроиться в хвост, например, трехсотому боссу и вливаться уроном, пока танк держит агро. С механикой большого Диса такой хитрец накрутил бы боевой навык на несколько рангов, учитывая разницу в уровнях.
Именно об этом я вспомнил, когда читал текст достижения
Но все мои прекрасные, как мне казалось, идеи потерпели крах, врезавшись в уведомление о новом дебафе за звание худшего игрока первого дня:
Дебаф активировался, стоило мне появиться. Рухнув тряпкой на дно Провала, я вспомнил очень много ругательств, но произнести их не смог.
Сначала меня охватила паника, ведь так я легкая добыча даже для ювелира Мейстера! Однако здравый смысл взял верх.
Наверное, дырявое корыто летало бы изящнее, чем мое безвольное тело. Сила притяжения работала как надо — я воспарил тряпичной куклой. Согнутый, с повисшими конечностями и головой. Даже лицо расслабилось, и я уподобился Трикси в минуты задумчивости. Язык вывалился, потекли слюни — вот теперь сходство, наверное, стопроцентное.
Второй облом последовал за первым —
Взлететь в небо и спрятаться там до завтра? Или…
Возникшая идея требовала воплощения. Все призванные вчера оставили персонажей в таверне, в личных комнатах. Можно было и снаружи, но ночевка в кровати давала часовой баф к скорости набора опыта. Понятно, этим никто не пренебрег. Потому, когда взлетел до пятидесятого этажа, в Провале еще никого не было.
Я замер перед вратами. Долго крутил свое тело так, чтобы коснуться кистью печати. Когда это удалось, рука сама приняла нужное положение, ладонь легла как надо… Пронзительная боль была куда сильнее, чем вчера.
Глянув на шкалу жизни, я удовлетворенно пустил изо рта пузырь. Сработало! Печать снесла мне не полсотни процентов, а сорок семь. Оставались вопросы по механике урона печатей, но моей радости это не помешало.
Однако ликовать долго не получилось, врата раскрылись, пора было сваливать. Минутку…
Вглядевшись в сумеречную зону за вратами, я никого не увидел. Два фонаря у входа на стене горели зеленым. Я подлетел ближе, застыв на пороге. Голова упала на грудь, обзор сократился до пола подо мной, и тут меня начало затягивать внутрь. Развернув тело, я рванул прочь.
— Ш-ш-ш-ш-а-а-а!
— С-с-с-с-мер-т-ный!
— Мо-о-ой!
— На-а-а-ш-ш-ш!
За спиной шипели на три голоса. Я ни черта не видел, потому что голова болталась, как у болванчика, но дело было плохо: в спину одновременно вонзилось три острия неизвестного оружия. Обернувшись, я увидел гарпуны на зеленых энергетических цепях, концы которых держали в руках три босса: