Диск

Я вздохнул, спросил:

– А как он сюда попал, ты не знаешь, Магда? Что это ему взбрело? У него есть дом, родители…

Все эти дни, пока я навещал Адриана, лежавшего в беспамятстве, я мучился загадкой, как он попал на мельницу. А тут еще этот разговор с Магдой, неожиданно откровенный… Ах, Магда! Кто потерял то, что мог бы не потерять, всегда будет чувствовать себя одиноким. Кто мечтал отдать свою любовь, но так никому и не отдал, остается одиноким. Тогда грудь наполняется тоской, человек мечется, не видя выхода, как белка в колесе, это бег на месте. Белка не понимает, что у нее все отнято – лазурь неба, лес и горы, а тут еще стоят зеваки, смотрят и потешаются…

– Значит, шепчетесь? Прекрасно! – Адриан приподнялся на локте, разглядывает нас, улыбаясь. Голос у него иронический. – Два сообщника! Уж лучше бы говорили громко. Шепот и крадущиеся шаги будят скорее, чем привычный шум и гомон.

Я запротестовал:

– У постели больного испокон веков говорят шепотом. Значит, ты не оценил нашу заботу?

– Ох, Адриан! И напугали же вы меня этой ночью, – сказала Магда обрадованно. – Такие речи закатывали. Страх!

Адриан рассмеялся:

– Да это я нарочно, выговориться хотелось. В бреду ведь все можно сказать, без опаски.

– Как ты попал сюда, на эту мельницу? Что тебе взбрело?

– Это мой секрет, Михай! Я даже Магде не признался.

– Мне это ни к чему! – Магда махнула рукой. – Меня больше ваша болезнь волнует. – Голос у нее задрожал, она отвернулась.

– Ты мой ангел-хранитель. Не будь тебя… Спасибо, Магда.

– Пустяки, – печально отозвалась Магда. – Что могла, то и сделала… А теперь вы улетите, как аист, в дальние края, и я даже не знаю, вернетесь ли вы в Рамидаву вместе с аистами.

– Я и сам не знаю, – ответил Адриан, – случается, что аисты гибнут в пути.

– У тебя дома были неприятности? – спросил я и переставил табурет ближе к изголовью Адриана. – У тебя такой вид, вроде земля ушла из-под ног.

– Взорвался вулкан Фудзи. Там такое творится! летят камни, пепел, течет расплавленная лава…

– Что, отец?

– Отец, конечно. Да и не только в нем дело…

Магда встала, сказав, что пойдет приготовит Адриану еду и чай. Я понял: она не хочет мешать нашему разговору. В окна легко застучал дождь. Адриан повернул голову, прислушался к шелесту листьев и шуму дождя за окном. На мельницу словно бы надели мокрый башлык – так вокруг потемнело. Мы некоторое время молчали, потом Адриан сказал задумчиво:

– Мой отец решил уехать в Ульметум.

– Почему?! С чего вдруг?

– Ну, ты же знаешь, он иконописец. Не может расстаться с церквами, монастырями, говорит, что с приходом новой власти его ремесло никому больше не понадобится. Он считает, что у него нет другого выхода. Я пытался доказать ему, что он может работать краснодеревщиком, даже маляром. Он же делает прекрасные росписи стен, потолков, его ремесло понадобится при любой власти, так что он может жить и дальше в родном городе со спокойной совестью. «Вот именно, – ответил он, – потому я и хочу уехать, чтобы остаться с чистой совестью». Ты бы видел, как он все эти дни ходил по двору с блуждающим взглядом, страшно было смотреть. Мать дни и ночи плачет. Но отца поддерживает моя сестра, и у ее мужа родственники в Ульметуме. В общем, плюнул я на все и ушел из дому. Пусть они там сами разбираются в своей судьбе. Я-то решил твердо никуда не уезжать. Целую ночь бродил по городу, а на рассвете, на Тигечской, встретил Магду…

Магда как раз вошла в комнату, принесла горячий чай. Она услышала последние слова Адриана.

– Видел бы ты его, Михай, каким он был бледным, – сказала она со вздохом. – Я страшно перепугалась. Думаю, ну совсем мертвец на ногах!

– Ты чудесная девушка, Магда, – сказал Адриан.

– Это для вас я такая, – ответила Магда, нежно и преданно глядя на Адриана, – потому что вы сами хорощйй человек. Вы не из этих… типов, которые только и могут, что глядеть на меня, как на кобылу.

– Не злись! – сказал Адриан. – А хочешь, поехали со мной на Дунай?

– Да вы что… вы это серьезно? – Магда едва не выронила стакан с чаем. – Так нельзя шутить, Адриан.

– Я говорю серьезно. Поедем, Магда? Будешь жить у самой дельты Дуная, выйдешь замуж за рыбака, начнешь новую жизнь… Там такая красота! Я познакомлю тебя со своей любимой, с Йоландой Младин. Ну?

Магда горестно усмехнулась.

– Я думала, вы по-другому меня зовете… – Но она взяла себя в руки, спросила: – А море я смогу там увидеть?

– И море увидишь, и тысячи птиц, и закаты… А хлопцы там какие!

– На пароходе бы проехаться хоть раз в жизни… – задумчиво продолжала Магда.

– Поедешь и на пароходе, большое дело!

– Тогда и маму надо забрать. Может, она… – Но тут Магда спохватилась, заговорила деловито: – Вот поешьте немного, чаю выпейте, чтобы скорее сил набраться для дальней дороги. Уж очень далеко то море, как и горы Карпатские!

Неожиданно сверкнула запоздалая молния и грянул гром – явление довольно редкое в осеннее время. Мы примолкли, посмотрели в окно. Молнии как спицы пронизывали небо, следом катились мятежные удары грома. Что бы все это значило? Удивительно капризным был этот виничер!