Дискотека. Книга 2 [СИ]

Постояла у своего подъезда, вдруг став Валиком Панчем, который так же подошел и увидел все это в первый раз, и сама посмотрела совсем новым взглядом на старую скамейку, кусты крыжовника в палисаднике, мальвы, усыпанные одинаковыми цветками по длинным стеблям. Два окна — кухонное, за которым сейчас мелькала тень, это мама там что-то готовит. И рядом, за косо сдвинутой оранжевой шторой — Ленкино.

И пошла дальше, нащупывая в сумке маленький кошелек. Когда заплакала, то убежала с автовокзала, не успев купить билет, а надо, вдруг не будет.

Подумала так, насчет не будет, и волнуясь, пошла быстрее, сжимая кошелек через матерчатый бок сумки.

Неделя. Что можно успеть за пять дней? Похудеть на три кило, наверное, не успеется. Но можно выбрать себе книг, из тех, что назначила прочитать, когда листала тетради Миши Финке. Еще надо помочь маме, которая внезапно купила ведро черных слив и теперь они стояли в углу кухни, а мама с отвращением смотрела ни них, пугаясь хлопот. Сварить варенье, то есть сперва перемыть, засыпать сахаром. А еще через пару дней нужно покрасить волосы, снова. И может быть делать по утрам зарядку. Ну и сходить, наконец, в ателье, договориться насчет работы, все же это лучше, чем снова идти махать шваброй в больничных палатах, и маме будет спокойнее.

Куча дел. Это немного успокоило Ленку, и она, отстояв небольшую очередь в кассу, купила билет, спрятала его в кармашек кошелька и вышла. На ту самую платформу, где пару часов тому стояла, прижимаясь к груди Панча, слушала, как бьется его сердце и в легких еле слышно похрипывает. Он все же стал лучше дышать. И это очень хорошо. А еще он расскажет маме, о том, что узнал, насчет отца. Они вместе думали об этом, Ленка и Панч, когда помирились ночью над смятым конвертом. Прикидывали так и эдак, вконец запутались, и Ленка беспомощно посмотрела на Панча, а он в ответ махнул длинной рукой:

— Лен, да пусть будет правда, что мы, как в шашки играем, тут можно сказать, тут нельзя, туда ходи, сюда не ходи. Запутаемся сами и будем потом, как твой… как папа. Нормально все. С мамой я разберусь.

И Ленка кивнула, соглашаясь.

За ее спиной быстро ходили люди, торопясь уехать. Рядом стояли те, кто провожался, а еще другие, переминались нетерпеливо, маша рукой автобусу, который подъезжал из-за кургана. И совсем рядом, почти вплотную — парень застыл, обнимая девушку, так, что только русая макушка была видна за его сомкнутыми руками.

— Обязательно напиши, — говорил в макушку, и та кивала, а тонкие загорелые руки крепче обхватывали его, сцепляясь за спиной.

Потом они поцеловались.

Ленка стояла, заново переживая недавнее прощание с Панчем. Одно из множества будущих прощаний, которые им предстоят. На короткое время, от выходных до выходных. И на длинное, когда Панч уезжал с матерью на обследование, звонил потом Ленке по вечерам, и она, забрав телефон в комнату, сидела на краешке дивана, шепотом говоря в трубку всякие глупые, такие важные нежности.

Так же они будут прощаться и снова встречаться на других вокзалах, а с некоторых уезжать вместе, смеясь и споря, кому сидеть у окошка в автобусе. И это продлится долго, несколько лет. И будет у них много всего, Ленка еще не знала, но мы-то знаем, — такого же, как у тех, что прощались рядышком с ней. Ссоры и примирения, разговоры и прогулки, посиделки в темной ночной комнате, и поцелуи, и не только поцелуи.

Их обоих ждало будущее, которое плавно вплеталось в настоящее, наступало прямо сейчас. Ленка знала главное, оно у них будет, общее. Ведь он ее ангел, красивый мальчик Валик Панч, темноволосый, так странно похожий на ее отца, почти младший брат. И он сказал ей, что их любовь навсегда. Да Ленка и сама это знала.

Глава 58 ЭПИЛОГ

— Не спишь?

— Нет, конечно. Сижу вот, жду.

— Глупости. А если бы я заленилась, спать легла, решила — да ну его, завтра? Так и сидел бы?

— Ты заленилась? Не смеши мои тапки. Ты же мне обещала.

— Валинька. Я его дописала. Вот только что.

— !!!!! И еще раз!!!!! Ты огромный, большущий и великий мо-ло-дец! И я тебя поздравляю!

— Огромный, как медведь? Ох, как приятно, где мой тренажер, срочно стереть с него пыль))).

— Огромный, как гора.

— Еще лучше.

— Лета, хватит. Скажи уже — спасибо! И дальше будем радоваться вместе.

— Спасибо, Валик Панч. Начинаем радоваться?

…

— Ты чего замолчал? Куда делся, заснул, да? У вас там утро уже, небось.

…

— Валька, я ухожу спать. Раз ты так. Эй!

— Узнаю брата васю. Уже обиделась. Я ходил тебе за цветами. Вот они стоят, передо мной, розы. Темные, как медвежья кровь. Посмотреть хочешь?

Лета улыбнулась, удобнее усаживаясь в старом кресле.

— Не хочу пока что. Я совсем в домашнем, и вообще. А где взял? Ночью.

— Наворовал. В палисаднике. У самого себя. Знаешь, как было страшно? Вдруг я услышу, высунусь в окно и сам на себя наору. Или кинусь чем.

— Ты болтун. И я тебя люблю.

— А я тебя.

— Ты меня назвал Летой. В первый раз, между прочим.

— Думал, заметишь или нет. Назвал, да. Не нравится?

— Знаешь, что нравится. Просто я давно уже. А ты все никак.