Дискотека. Книга 2 [СИ]

— Да, — удивленно ответила Оля, — а как по-другому? Ты за тунеядство хочешь загреметь? Конечно, работать. Стаж, да.

— А ты так хочешь?

— Мало ли чего я хочу. Малая, вот за этим и прут в институты учиться. Там можно нагуляться, побеситься в свое удовольствие, а дальше уже пойдет жизнь.

— Я думала, туда идут учиться, — угрюмо возразила Ленка, — и вообще, не хочу я такой жизни. Вот не хочу и все.

— Кто тебя спрашивает.

Оля подобрала сумку и снова устроила ее на плече. Пошла по тротуару, усыпанному белыми лепестками, нежными, как крошечные сердечки на открытках. Ленка пошла рядом, с тяжестью на сердце. Кажется, она поняла, почему психанула Оля Рыбка, а вот сама она понимает ли?

— Так что, мне с Ганей спать никакого резона, понимаешь, — уже спокойно продолжила Оля, — все равно дорожки наши расходятся, так зачем воду мутить? А ты что, по-другому думаешь? Ты чего, Малая, колись давай.

— Ага. Ты мне значит, заявила, что я уже почти в прошлом, и вдруг колись. Не буду.

У Ленки горели щеки и хотелось скосить глаза — посмотреть, вдруг она покраснела, как тот помидор. Потому что пока Рыбка обстоятельно плела разумные доводы насчет незачем и не стоит, ей вспомнился сон, про Валика. Как было им во сне мучительно-сладко, и хотелось там умереть, от счастья, и было совсем наплевать, что там, за провисшими палаточными стенками, какая ждет их жизнь. Может быть, Ленка какая-то ненормальная? Почему ее пугают обычные вещи, пугает эта неумолимо подступающая взрослая жизнь, такая размеренная и унылая до тошноты. И хочется кинуться во что-то сверкающее, пусть совсем краткое, но чтоб размером во весь огромный мир. Хотя совсем недавно она сама горячо отговаривала Олю от опрометчивого шага. Вот же блин, как во всем этом разобраться? Да еще в год окончания школы, когда все вокруг дергают и требуют немедленного решения. Которого у Ленки совершенно нет, и вот это она понимает очень четко.

Они встали на углу, рядом с Олиным домом. Невдалеке пышные кусты напрочь закрывали осиротевшую «серединку», а над ней старый абрикос тянул к балкону корявые ветки, рисуя по серому фону невесомые кружева цветов, таких прекрасных, апрельских. Будто там, за ними пряталось что-то такое же прекрасное, вот оно — совсем рядом, только взойди на второй этаж.

— Рыбочка, мне пора. Но я вот что хочу. Давай завтра метнемся на Змеинку, сразу после уроков? Или сачканем с последних, у нас классный час, ну его.

— А у нас физкультура.

— Во! Семки украдем тоже.

Оля улыбнулась. И Ленка тоже, внимательно глядя и кивая этой улыбке.

— А чо будет? Хотя… ага я поняла. Уже ж апрель совсем. Поедем да. Но ты мне все расскажешь, партизанка! Семки зашлем в магазин с остановки, и расскажешь, ясно?

— Да, — с облегчением ответила Ленка, — расскажу. А ты меня зарежешь. Но я все равно расскажу.

Глава 11

Это было странное место, и тройка девочек, почти уже девушек, но в беленьких школьных рубашках и темных юбках — синей широкой у Рыбки, малиновой расклешенной с глубокими карманами Ленкиной и узкой, карандашом с разрезиком сзади — викочкиной, делала старый пирс еще более странным.

Тут не было ничего, кроме воды, ржавых старых суденышек, криво и косо приткнутых к искрошенному бетону, и апрельских трав до самой далекой дороги с белым кубиком остановки. Вода гулко бродила в дырявых трюмах, хлюпала, шлепала и, проливаясь куда-то, журчала, захлебываясь и снова шлепая. А еще запахи. Морской соли и вянущих на солнце свежих водорослей — они блестели мокрой зеленью. И из степи, что начиналась у остановки и раскидывалась вдоль берега, иногда прерываясь огородами и домами, пахло летучим легким медом, там, в небольших оврагах и старых бомбовых воронках цвел дикий терен.

Бросив сумки в тени ржавого борта с облезлой надписью «Горизонт», девочки ушли на самый конец пирса, не торопясь, заглядывая в железные проулки и пещеры с рваными краями. Постояли, а вокруг мягко кидалась мелкой волной сверкающая вода. И пошли обратно, к облюбованному пригорку, уселись, подбирая юбки над голыми незагорелыми еще коленками. Жмурясь, запрокинули головы, подставляя весеннему солнцу светлые лица.

— Лепота! — Оля скинула туфли на широком каблуке, пошевелила пальцами, — пятку стерла, блин, надо было колготки не снимать.

— Или босиком, — предложила Ленка, тоже стаскивая туфли.

— Еще рано, — наставительно сказала Викочка, вытягивая руку и подгибая пальцы, — на земле сидеть можно, если в месяце нет «рр». А сейчас — апррель.

— Я же не про сидеть, — возразила Ленка, — я про ходить. А ходить можно круглый год. Закаляться. И пятки будут, как у верблюда. Очень женственно.

— Зато здоровые, — сонно поддержала ее Оля.

— Еще какие здоровые. Здоровущие!