Дискурсивный разлом социального поля. Уроки Евромайдана

Согласно Лаклау, тотальность возникает в том случае, когда конкретная частность (партикуляризм), понимаемая как конкретное требование конкретной группы людей, преподносится в качестве репрезентации множества других требований, объединенных эквивалентно, являя собой, таким образом, их единство, которого на самом деле не существует. При этом, выполняя объединяющую гегемонистскую функцию, эта частность (партикуляризм) теряет большую долю своей специфичности и «становится чем-то вроде пустого означающего, представляя своим партикуляризмом недостижимую полноту» [Laclau, 2005, p. 71]. Именно здесь риторика в теоретизировании Лаклау выходит на первый план: «Если пустое означающее возникает из-за необходимости дать имя объекту, который невозможен, но необходим… эта гегемонистская операция будет сплошь катахрезисной» [Idid., p. 72].

Один из самых известных примеров, который Лаклау использует для иллюстрации своей идеи, – это «Солидарность», массовое общественное движение в коммунистической Польше 1980-х годов, получившее название от профсоюза, базирующегося в Гданьске. По теории Лаклау, означающее «Солидарность» стало пустым (утратило свой партикуляризм, т. е. специфический смысл), как только оно перестало представлять конкретные социальные требования гданьских рабочих и было направлено на обозначение «гораздо более широкого общественного фронта против репрессивного режима» [Laclau, 2005, p. 81]. Другими словами, «Солидарность» стала обозначать то, чем она, строго говоря, не была: невозможную, но необходимую совокупность различных антиправительственных требований и группировок, соединенных эквивалентно; она явила собой образный термин целостности, который нельзя было заменить никаким буквальным словом. Как утверждает Лаклау:

В классической риторике фигуральный термин, который нельзя заменить буквальным, называется катахрезой (например, когда мы говорим о «ножке стула»). Этот подход можно обобщить, если мы признаем, что любое искажение смысла основывается на необходимости выразить то, что буквальный термин просто не может передать. В этом смысле катахреза – больше чем конкретная фигура: это общий знаменатель риторики как таковой [Ibid., p. 71].

Катахреза, таким образом, становится основой «онтологической риторики» Лаклау, которая сводит «риторику к тропам, тропы к метафоре и… метафору к катахрезе» [Kaplan, 2010, p. 267]. Настаивая на возможности онтологического обобщения риторической логики и тропологическом характере любой артикуляции, Лаклау утверждает, что «гегемония означает переход от метонимии к метафоре, от отправной точки “смежности” к консолидации в “аналогии”» [Laclau, 2014, p. 22]. Кульминацией этого тропологического движения является момент синекдохи, когда требования одной группы общественного движения принимаются как выражение новой коллективной идентичности, т. е. когда часть начинает представлять целое. В гегемонистской конструкции Лаклау момент синекдохи является решающим.

Теория радикальной демократии Шанталь Муфф

Этот момент также оказывается решающим с точки зрения расхождения теоретических позиций Лаклау и Муфф после публикации их совместной книги. Согласно детальному объяснению Лаклау своей концептуализации гегемонистского процесса в более поздних работах, момент собственно гегемонии наступает тогда, когда различные группы, эквивалентно объединенные в общественное движение, признают какое-то определенное требование как общее. В представлении Муфф же, наоборот, условие для гегемонии создается в том случае, если отсутствует попытка какой-либо отдельной группы с ее конкретными частными требованиями представить себя как нечто общее:

Гегемония, по Лаклау, в сущности, представляет собой тройной процесс символической репрезентации, который переходит от начального движения метонимии к метафорическому замещению, а затем к решающей (хотя обязательно неполной) синекдохе: части, заменяющей целое. В то же время для Муфф sina qua non радикальной демократической гегемонии – это исключение синекдохи: исключение любой части, замещающей или пытающейся заменить целое [Wenman, 2003, p. 584].