Дисперсия лояльности

– Здравствуйте, вы ждёте Михаила Николаевича? Он у себя в кабинете. Хотите, провожу? – женщина вежливо улыбнулась и смотрела вопросительно.

– Нет, спасибо, знаю, где это, – улыбнулся Лазарев в ответ.

Он легко поднялся, но всё ещё не был уверен, надо ли идти к Фёдорову. Женщина согласно кивнула и вместе с ним вышла из зрительного зала в фойе. Анатолий слегка замешкался, а гардеробщица указала рукой на дверь в дальней стене.

– Это вон там. Как войдёте, идите по коридору, и третья дверь справа – кабинет директора.

Анатолий ещё раз улыбнулся и послушно отправился в указанном направлении.

«И что тут такого, попрошусь посмотреть спектакль, он же не откажет. Дома всё равно делать нечего, а в театре давно не был», – размышляя таким образом, Лазарев тихонько постучал в дверь с табличкой «Директор».

– Войдите, – сразу же донеслось из-за двери.

Анатолий шагнул внутрь кабинета. С тех пор, как побывал здесь больше года назад, ничего не изменилось. Только за окном теперь виднелись снежные сугробы, и на них играли световыми пятнами отблески новогодних разноцветных огней.

– Здравствуйте, майор Лазарев, – Фёдоров стремительно вышел из-за стола и шагнул навстречу гостю. – Какими судьбами к нам?

– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – Лазарев слегка кивнул, пожал протянутую ладонь и улыбнулся в ответ. – Подполковник Лазарев, я теперь подполковник. А знаете, я к вам так, без дела, – он улыбнулся ещё шире. – Хочу напроситься посмотреть новый спектакль. Билеты на него не достать. Как пишут газеты, у вас каждый день полный аншлаг. Как, найдёте для меня местечко? Могу и просто на стуле посидеть, я не привередливый.

– О, извините, не знал, что вы подполковник. Мы ведь с прошлой осени так больше и не виделись. А местечко, конечно, найду. Вас как, будка осветителя устроит? Оттуда вид на сцену прекрасный. Или вы хотите получить какое-то определенное место в зале? – Фёдоров внимательно смотрел на Лазарева, стараясь понять, по какой причине того принесло в его театр.

– Да не переживайте. Я пришёл не по работе, а как простой почитатель вашего талантливого коллектива. Так что если сможете найти мне любое место, то буду очень благодарен, – Анатолий вложил в свою речь всё обаяние, на которое был способен.

– А может быть, пока чаю попьем? Ещё очень рано, спектакль нескоро начнётся. Вы как? Соглашайтесь, у меня и печенье домашнее имеется, жена испекла, – Фёдоров улыбнулся.

Указал Анатолию на стул, а сам достал из шкафчика тарелку с печеньем, прикрытую большим стеклянным колпаком. Взял электрический чайник, из графина налил воды, включил в розетку.

– Смотрите, что у меня ещё есть, – Михаил заговорщически улыбнулся и достал жестяную банку, на которой был нарисован слон. – Настоящий цейлонский чай! Это мне благодарные зрители преподнесли.

– Даже неудобно вас от дел отрывать. Чай, конечно, с удовольствием попью, но как понял, вы были чем-то заняты, – Анатолий кивнул на кипу бумаг, разложенных на письменном столе.

– Это ничего, все дела не переделаешь! Так ведь? – Михаил с задорной улыбкой глянул на собеседника. – Присаживайтесь к столу, вот вам чашка, – он достал большие чашки с цветочками, ловко заварил чай и присел на стул по другую сторону стола. По кабинету разнёсся аромат свежезаваренных листьев и к нему примешивался ванильный запах печенья.

– А знаете, у моей няни точно такой же колпак был, – Анатолий указал на стеклянную крышку. – Это ведь очень старая вещица?

– Да, мне эта крышка от мамы досталась. Жена не любит ею пользоваться, а мне здесь как раз и сгодилась, – Михаил задумчиво отпил глоток чая. – Знаете что? Раз уж вы сами ко мне пришли, то могу ли я кое о чём попросить? Не сочтёте за наглость?

– Хорошо, рассказывайте. Мы здесь не у меня в кабинете, а у вас. Если что не так, то всё сочтём за вечерние байки за чаем, – Анатолий снова очаровательно улыбнулся.

– Знаете, честно сказать, от безысходности собирался вам позвонить. Вы мне тогда, полтора года назад, показались умным и довольно могущественным человеком, – Михаил серьёзно посмотрел на собеседника. – Это не лесть и не комплимент… ну или комплимент, если хотите, – немного застенчиво улыбнулся и отпил чай. – Так вот в чём загвоздка. Я надумал поставить пьесу Евгения Шварца в двух действиях, созданную по мотивам сказок Андерсена. Написанную ещё в 1934 году, но до сих пор так ни разу не поставленную на сцене. Вы ведь знаете, весь наш репертуар я обязан согласовывать с вашим Комитетом, – Михаил слегка хмыкнул. – Наверное, так и должно быть. На постановку этой пьесы получил однозначный отказ с формулировкой, что сценарий содержит опасные аллюзии. Знаете, чем занимался, когда вы вошли? Пытался хоть как-то подправить сценарий, чтобы вашим коллегам он не казался таким «опасным». Уж очень хочется поставить этот спектакль. Это будет новое веяние в театральном искусстве. Может быть, вы сможете помочь и объяснить там, – Михаил показал пальцем вверх, – что эта пьеса не несёт никакой опасности ни нашему строю, ни нашему правительству?