Диссиденты, неформалы и свобода в СССР

«Родине» покровительствовали художники С. Коненков и П. Корин, писатели Л. Леонов и В. Солоухин, журналист В. Песков и другие влиятельные деятели культуры. К движению примкнул И. Глазунов, но его претензии на лидерство привели к тому, что художнику пришлось покинуть клуб «Родина», где защитники архитектуры как таковые преобладали над «политиками»[495].

После создания ВООПиК клуб «Родина» попытались закрыть как излишний. Но в 1968 г. он вошел в структуру ВООПиК. В 1969 г. члены клуба создали мастерскую, готовившую профессиональных реставраторов. Постепенно общественники, входившие в клуб, распределились между профессиональными реставраторами и общественниками ВООПиК, и в 1972 г. клуб был закрыт[496].

Актив клуба «Родина» сыграл большую роль в «пробивании» идеи создания всероссийской организации охраны памятников. 28 июля 1965 г. эта борьба увенчалась успехом — Совет министров РСФСР принял решение о создании Всероссийского добровольного общества охраны памятников истории и культуры (ВООПиК) — по аналогии с существовавшим с 1924 г. Всероссийским обществом охраны природы. В оргкомитет ВООПиК вошли лидеры «Родины» П. Барановский, А. Садов (действующий председатель клуба), В. Ириков (первый председатель клуба), И. Глазунов (еще остававшийся в клубе, но искавший новую сферу для своей общественной активности), писатель Л. Леонов и зампред Совета министров РСФСР В. Кочемасов[497]. Националисты пытались взять ВООПиК под контроль и потеснить П. Барановского и чистых культурозащитников. Но после оформления структуры ВООПиК в общество массами вступали люди, собиравшиеся защищать памятники, а не вести «борьбу с сионизмом», и националистам пришлось отступить в созданную при Московском отделении ВООПиК Комиссию по комплексному изучению русской культуры («Русский клуб»). ВООПиК стал одной из общественных структур СССР, для которых был характерен идейный плюрализм — здесь уживались демократы и государственники, увлеченные мировой культурой интернационалисты и выискивающие масонские знаки антисемиты, либералы и коммунисты — но все с поправкой на любовь к отечественной культуре.

Активная часть членов ВООПиК участвовала в небольших акциях протеста (прежде всего сборах подписей) против разрушения памятников культуры. Несмотря на могущество строительных и архитектурных ведомств, уничтожавших старую застройку, защитникам культуры удалось спасти от разрушения немало памятников, уже приговоренных к уничтожению — часть старинной застройки на ул. Разина, палаты на Кропоткинской улице, церковь Симеона Столпника в Москве, старую застройку на Невском проспекте в Ленинграде.

* * *

В 1967–1972 гг. основной площадкой «патриотов» стала Комиссия по комплексному изучению русской культуры при Московском отделении ВООПиК (неофициальное название — «Русский клуб»). Заседания клуба проводились в стиле семинаров. Читались и обсуждались доклады, после чего актив клуба собирался в неформальной обстановке для более откровенных бесед. Председателем комиссии был литературовед П. Палиевский, но заседания чаще вел заведующий редакцией серии «ЖЗЛ» издательства «Молодая гвардия» историк С. Семанов. В ядре «Русского клуба» преобладали «белые государственники», хотя на заседаниях выступавшие воздерживались от антикоммунистических высказываний, чтобы не дать повод для закрытия Комиссии[498]. В заседаниях участвовало до 50 человек, в том числе и диссиденты-патриоты. В. Осипов вспоминал: «Я помню знаменитую дискуссию о расколе. Были сторонники Аввакума, были противники Аввакума, но и те, и другие были патриоты. Это была дискуссия патриотов между собой, без единой марксистской формулировки, без единого марксистского тезиса, будто марксизма не существует. Но антисоветских заявлений, разумеется, не было»[499].

«Русский клуб» стал идейной лабораторией националистов[500]. Здесь вырабатывались основные идеологемы, которые стали компромиссом «красных» и «белых» патриотов: антисионизм (в отличие от бытового антисемитизма), под которым понималась борьба с «сионистским влиянием», которое проводится через «масонов»; преемственность СССР и Российской империи, патриотического движения ХХ в. и славянофильства XIX в.

Эти идеи стали пропагандироваться и в официальной прессе. Так, патриотам удалось продвинуть в «Вопросы литературы» статью А. Иванова (того самого, арестованного в 1961 г. за терроризм и анархо-синдикализм, а в заключении эволюционировавшего к крайнему национализму и расизму)[501]. А. Иванов сообщал советскому читателю: «Главной чертой, которую ценили славянофилы в русском народе, было вовсе не смирение, а общинный дух, как бы выразились теперь, чувство коллективизма, противополагаемое индивидуализму и эгоизму буржуазного Запада»[502] (здесь заметно сильное влияние не только славянофилов, но и Бакунина, которым Иванов увлекался в юности — даже диссидентский патриотизм в СССР часто имел социалистический уклон).