Дисциплина (СИ)

— Это слишком личная информация. И скорее всего, это просто так… Ничего серьёзного.

— У меня же ты спросила личную информацию. Нам двоим невыгодно трепаться об этом.

— Хорошо. Давай назовём просто имена?

— Вадим.

«Ого, вот это поворот, тот слащавый принц нравится этому милому хикке?!»

— Твоя очередь!

— Настя, — у меня аж во рту пересохло. Имя вылетело быстрее, чем я подумала. И оно прозвучало слишком тепло…

«Я назвала Анастасию Кирилловну — Настей… О господи!»

— Сложная ситуация. У нас двоих.

— Почему?

— Твоя Настя уже взрослая и вряд ли захочет быть с тобой, только если поразвлечься. А Вадику, нравишься ты…

— Откуда ты узнал, что Настя это?..

— Хочешь сказать, что по всей школе много Насть, а я почему-то подумал на директрису?! Тебя выдаёт взгляд. Ты так только на неё смотришь… Я тоже был в том кабинете, не забывай.

— Что ты хочешь за молчание?

Парень посмеялся.

— Чтобы ты тоже молчала. Думаю, мы могли бы немного общаться, если ты не боишься испортить свою репутацию.

— Она у меня неидеальна.

Мы обменялись номерами телефонов с Романом, и я теперь знала, кому я буду жаловаться на Анастасию Кирилловну, ну или же Настю…

Мне понравилось так её называть. Представляю, как она была в моём возрасте и её все называли просто по имени, а может быть, у неё ещё было какое-нибудь прозвище в детстве.

«Интересно, её уважали ровесники или, наоборот, обижали?»

Я села за уроки, а мысли мои витали где-то между кабинетом директора и синими глазами…

— Анна! Ты снова стала задерживаться.

Мама зашла в мою комнату, как всегда без стука.

«Уже хочется замок на дверь повесить».

— Кто тот молодой человек, с которым ты домой шла?

— Мой одноклассник.

— Он ухаживает за тобой?

«Опять старая пластинка».

— Мам, он любит мальчиков… Мы — друзья.

— Что? В вашей школе позволено учиться таким людям? Его должны немедленно перевести в другой класс!

— Почему?

— Это противоестественно! Зачем ты общаешься с ним?

— Он не виноват, что он такой! Хочу и общаюсь!

— Анна! Ты себя слышишь? Я многое позволяю тебе, но ведь могу принять меры!

«Давно она так не кричала на меня. А если ей признаться, что мне нравится девушка. Не важно какая, важен сам факт. Что тогда? Она заживо закопает меня? Зачем я только про Ромку ей сказала. Нравится парень — плохо, просто друг — плохо. Чего она хочет? Чтобы я была отшельником до конца своих дней? Я и без того не умею находить общий язык с людьми и о дружбе узнала только в свои семнадцать».

— Так! Ты меня не слушаешь! Завтра после уроков я жду тебя на работе. Будешь помогать мне!

— У меня нет ни слуха, ни голоса, как я могу тебе помогать?

— Я найду тебе занятие, главное, при мне и окружённая верой. Я знала, что ты от рук отобьёшься…

Мама, аж вся покраснела от возмущений.

«Да уж, завтра обещает быть дурацкий день. Провались он пропадом заранее».

Мне повезло, что мама не говорит по-русски, поэтому она не сможет осуществить перевод Романа в другой класс. Даже если бы она попыталась это сделать, ей бы пришлось видеться с директрисой, а у той на меня тоже нехилый компромат.

«Кого надо переводить? Рому? Или может меня изолировать от общества?!»

Мы с ним переписывались всё утро, оказалось, что он простыл и не скоро будет на занятиях.

«Очень жаль, мой юный хикка…»

***

— Анна, зайди к директору. А остальные, записывают новую тему, — учительница стала стирать с доски и жестом указала мне на дверь.

Вот только не это и не на русском языке.

Я тихо вышла из класса, не привлекая особого внимания к своей персоне, и медленно шла в её кабинет. С каждым шагом он был ближе, а сердце стучало под горлом.

Стук в белоснежную дверь, сдержанное «войдите», и меня встречает взгляд из-под очков.

— Здравствуй Анна!

— Здравствуйте.

— Фиксируй куда-нибудь или запоминай. Я записала тебя на олимпиаду по немецкому, она будет завтра после уроков. Совсем забыла предупредить об этом заранее, но тебе ведь готовиться к ней не надо?! Никому только не говори, что ты из Германии, если кто спросит. Мы не имеем право отнимать надежду на победу у других школ.

— Хорошо, я поняла.

— Вот здесь, ставь подпись. Это бланк участников.

Я подошла к ней и опустилась над столом с трясущейся рукой. Подпись получилась очень корявой, ещё и ручка какая-то не такая. Из неё слишком много чернил бежит, а рука моя, в конечном счёте, дёрнулась, и ручка укатилась под её стол. Анастасия Кирилловна ухмыльнулась и развернулась ко мне в своём кресле.

— Простите.

Я только сейчас заметила, как эта ручка нарисовала ей полосу на коленке. «Господи, почему я так долго смотрю на её колени?»

— Я испортила ваши колготки…

Женщина опустила взгляд на свои ноги и вздохнула:

— Не страшно. Значит, поеду домой.

— Я могу идти?

— Минуточку.

Женщина поправила юбку, прошлась по кабинету и, в конечном счёте, встала за моей спиной.

— Твой тест… Ты обо мне писала?

«Это как гром среди ясного неба. Неужели всё настолько очевидно и прозрачно. Есть смысл говорить ей «нет»?»

— Мне сказали, что он анонимный.

— Но его проведение было моей идеей. И да, он не станет распространяться куда-то ещё.

— А родителям?

— Это тоже лишнее. Так всё же? Обо мне?