Дисциплина (СИ)

— Да. Мама улетела в Германию, а папа сейчас очень перерабатывает и сутками на работе находится. Сложности какие-то у него там…

— Дочь предоставлена самой себе?

— Обычно всё наоборот и я под строгим контролем, но сейчас в нашей семье изменения.

— Хорошо. Будь здесь, я сейчас вернусь.

Вернулась она, и правда, быстро.

На ней была её верхняя одежда, в руках — мои вещи из гардероба.

Женщина помогла мне одеться и спуститься по лестнице, пока вела на улицу.

Такси возле здания школы я не увидела. Холодный ветер обжигал лицо, снег ещё мокрый пошёл.

Анастасия Кирилловна открыла дверь в свою машину и помогла мне погрузиться в неё, потом сама села за руль.

Из-за болезни я не до конца понимала, что происходит, но, расставив всё по полочкам, по мне пробежался совершенно другой озноб.

«Эта женщина — правда мне помогает сейчас? Ей не всё равно? Какие эмоции она испытывает: материнский инстинкт, заботливый директор школы, учитель истории (по совместительству); женщина, которая переспала со мной однажды? Или просто понимающий человек?! Что из этого подходит больше? Кто она в данный момент?»

Мы ехали по заснеженной трассе очень легко. Директриса внимательно следила за дорогой и сердилась на тех, кто ехал перед нами и нарушал правила. В машине она включила тепло, поэтому я развязала шарф и следила за дворниками на лобовом стекле. За тем, как они стараются и убирают падающий снег.

«Интересно, они не мешают смотреть на дорогу водителю? Или к ним настолько привыкаешь, что не видишь их?»

Только я начала проваливаться в сон, дверь с моей стороны снова была открыта, и меня обдало холодным воздухом.

Анастасия Кирилловна стояла с моей стороны.

— Анна, мы приехали.

Я схватилась за её руку в кожаной перчатке и покинула тёплый салон автомобиля.

Перед моими глазами возвышался огромный новый дом, перед которым мы с родителями однажды фотографировались. Мы стояли прямо рядом с ним. Женщина вручила мне свою сумку и пошла ставить машину.

Колени мои задрожали…

«Что я здесь делаю?»

Я думала, что она подвезёт меня к моему дому.

Мы зашли в подъезд, поднялись на двадцать второй этаж, и я уже переступаю порог её квартиры.

На полу синий мрамор, очень много места.

Анастасия Кирилловна включила несколько торшеров и взглянула на меня. Я всё ещё стояла на пороге, одетая…

— Раздевайся и проходи. Я пока приготовлю чай.

Директриса ушла вглубь квартиры, оставив меня одну.

Я сняла верхнюю одежду, разулась и села на диван, стоящий посреди комнаты. Рядом с диваном стоял стеклянный кофейный столик. На нём — свежие лилии в огромной вазе и фотография в рамке.

Вполне счастливая фотография, счастливой семьи. Только вот я не увидела её мужа. На фото был пожилой мужчина, он приобнял за талию Анастасию Кирилловну и держал на руках девочку, лет двух. Совсем кроху ещё.

Я рассматривала эту фотографию, держа в руках, и чуть не выронила, когда услышала голос за спиной.

— Это старый снимок. Моей дочери уже восемь.

Директриса поставила на этот же столик чашку чая мне и бокал чего-то алкогольного для себя. Я поняла это, так как этот запах сразу ударил в нос.

— А этот мужчина? Ваш отец?

Женщина рассмеялась. У неё такой красивый смех, я впервые слышала его.

— Нет. Мой бывший муж.

— Он выглядит намного вас старше, поэтому я подумала… Извините.

— Ничего. Он действительно намного старше меня.

Она практически без остановки пила свой напиток и снова наполняла бокал.

Мне не нравилось это.

«Вдруг она может снова повести себя неправильно?! Под воздействием алкоголя. Как тогда, в спортзале?!»

Я смотрела на часы и думала, что стоит собираться домой. Пока ещё достаточно светло. Зимой рановато темнеет. Я встала с места, чем привлекла её внимание.

— Анастасия Кирилловна, разрешите, я буду собираться домой? Уже четыре часа…

— Во сколько приедет твой отец?

— Завтра, около двух. Но я должна буду успеть приготовить ему обед.

— Успеешь. Температура спала? — Она протянула руку к моему лицу, а я непроизвольно вздрогнула. Из-за того, что она оказалась так близко. Она приложила тыльную сторону ладони и улыбнулась мне. — Тебе должно быть лучше. Видишь, я сбила твою температуру. Мне полагается благодарность?

Она рассматривала моё лицо, а я только слышала, как тикает стрелка часов в глубине комнаты. Я отчётливо вижу её перед собой. Дневной (хоть и пасмурно) свет и включенные торшеры.

Я даже рассмотрела её длинные ресницы и родинку возле верхней губы.

«Анастасия Кирилловна оказалась так близко, нарочно?»

Мне хотелось сделать шаг в сторону и оказаться у порога, а потом бежать по лестнице, наплевав на лифт. Но моё сердце заставляло стоять на месте и смотреть в эти синие глаза напротив.

Женщина вновь сдержанно улыбнулась мне лишь уголками губ и убрала руки за спину. Оттуда послышался звук расстёгивающейся молнии. Я затаила дыхание и рухнула на диван, как наполненный чем-нибудь тяжёлым мешок, когда чёрное и элегантное платье директрисы соскользнуло к её ногам.

Я смотрела только на её ноги и на небрежно лежащее платье. Не смела поднимать взгляд выше. Очень боялась делать это… Боялась негативных эмоций от самой себя.