Дисциплинарный санаторий

В Соединенных Штатах писатель или ученый-звезда смешивается в одной телетолпе со звездами синема, спорта, политики и поп-музыки. Во французском санатории существуют специальные литературные и историко-познавательные teleshows. Так же как и в концертно-эстрадных shows, охранительная статика и спасительное ханжество — господствующие тенденции и в литературно-научно-познавательных программах. Приглашенные мало или вовсе не двигаются, потому что это неудобно для камерменов. Они обязаны избегать определенных тем, потому что ведущие желают их избегнуть. Втиснутые в искусственное пространство, распятые в креслах, мучаются они на фоне «библиотеки» — рисованных (!) полок с книгами, «концертного зала» — пейзажа ванной комнаты — зеркал, лампочек, искусственных лестниц и зеркальных полов. Опасность возбуждения у личностей, приглашенных ведущими, невелика, как правило, почти все они известные персоналити, члены истэблишмента, лауреаты премий, профессора, академики, писатели-звезды. Однако hosts всегда настороже. Нельзя, чтобы беспокойство нарушило безмятежную гармонию телемира — зеркало безмятежной гармонии санаторного мира. Ведущие-инспектора без промедления одергивают всякое отклонение от темы. Углубившуюся в лес овцу вначале оставляют, переводя камеру на овцу незаблудшую… Если заблудшая упорствует в заблуждении, ее микрофон лишают мощности. (Благородно, т.е. постепенно.) Зная отлично о том, что телескандал увеличивает аудиторию следующей передачи, инспектора — hosts все же пресекают скандалы. Идеальная ситуация — скандал неслучившийся. (Интересная встреча: ведущий Друкер — порнозвезда Чуччолина — закончилась полной победой Друкера. Профессионал манипулирования, он сумел усмирить даже порнобомбу.)

Уже отобранные именно за неопасность, за невозбуждаемость, приглашенные ведут себя на teleshows, как обысканные и заколотые транквилизаторами (перед визитом большого начальства) заключенные в тюрьме. Гипнотизируемые hosts, они становятся то безудержно болтливы, то, молчаливые, западают в кресла.

В литературе и науке теле уже воздвигло, к несчастью, свои фальшивые параллельные иерархии. Минковский, Шварценберг — лучшие ли доктора во Фракции? Нуриссье, д'Ормэссон, Филипп Лабро — лучшие ли писатели? (Вообще для здоровья литературы было бы полезнее, если бы теле оставило ее в покое.) Тоталитарное, теле внушает населению ready-made «гениев» сегодняшнего дня. Можно было бы не заботиться о сфабрикованных телевидением «гениях», но другой, параллельной, могущественной иерархии не существует сегодня. У «гениев» теле нет конкурентов. Потому что могущественнее, тоталитарнее теле нет в санатории средства внушения. Старая добрая молва «из уст в уши» и профессиональная критика в прессе способны указать на своих гениев трем-пяти тысячам читателей. Потому можно без преувеличения утверждать, что влияние Бернара Пиво на французскую литературу губительнее постановлений сталинского министра культуры Жданова. 15 лет фабриковал Пиво фальшивых писателей-«гениев», пятерых в неделю.

В таких условиях именно принцип селекции, личные пристрастия ведущего, структура и классовость его сознания (это всегда миддл-классовое сознание) приобрели могущественное значение. Как бы ни представляли сами себя hosts-инспектора, функции, ими выполняемые, есть жандармские функции охранителей средней нормы в культуре в ущерб исключительности, а именно она и есть высшая форма таланта. И гипнотизирующий ящик дал hosts тоталитарные возможности.