Дитя дьявола

Подали пистолеты. Сэр Руперт, тревожно, но без особого сочувствия глянув на Кворлза, прошептал:

— Не убивай его, Доминик!

Секунданты отошли в сторону. Видал вскинул руку — сверкнула вспышка, раздался грохот, и тут же прозвучал ответный выстрел. Пуля мистера Кворлза застряла в стене над головой милорда, а сам мистер Кворлз как подкошенный рухнул лицом вниз.

Его светлость бросил оружие мистеру Фоксу.

— Отдай пистолеты моему слуге, Чарльз, — сказал он и повернулся к столу, где оставил табакерку и носовой платок.

— Черт побери, Видал, похоже, ты убил его! — ужаснулся сэр Руперт.

— Нисколько не сомневаюсь, дорогой дядюшка, — равнодушно ответил маркиз.

Мистер Комин опустился на колени подле недвижного тела Кворлза.

— Необходимо позвать врача, — голос его был спокоен. — Мне кажется, он еще жив.

— Значит, я выпил больше обычного, — огорчился его светлость. — Прости, Чарльз, но теперь ты можешь не беспокоиться о репутации заведения Тимоти.

К нему приблизился лорд Чолмондли.

— Черт вас побери, Видал, вам лучше сейчас уйти. Для одной ночи вы натворили немало.

— Я тоже так подумал, — улыбнулся маркиз. — Но вот мистер Комин, судя по всему, не согласен. — Он глянул на часы. — Проклятье, уже шестой час!

— Вы ведь не собираетесь ехать в Ньюмаркет? — воскликнул обескураженный толстяк Рекс-холл.

— Это почему? — холодно осведомился Видал, крутанулся на каблуках и удалился.

Глава V

День только-только перевалил за полдень, а ее милость герцогиня Эйвон уже стояла у дверей особняка маркиза Видала.

Рядом топтался недовольный сэр Руперт. На встревоженный взгляд его светлости дворецкий отреагировал лишь едва заметным кивком. Из груди лорда Руперта вырвался вздох облегчения. Никогда не знаешь, на что можно наткнуться в апартаментах Видала.

— Мне нужен мой сын! — потребовала герцогиня.

Но оказалось, что маркиз Видал еще не вернулся из Ньюмаркета.

— Ну что я тебе говорил? — назидательно заметил сэр Руперт. — Оставь записку, дорогая. Один дьявол знает, когда мальчик вернется, не так ли, Флетчер?

— У меня нет точных сведений о намерениях его светлости, милорд.

— Я зайду позже, — пообещала ее милость.

— Но, Леони…

— Я должна его увидеть! — воскликнула герцогиня. — Я зайду попозже!

Ее милость сдержала слово. В семь часов вечера, одетая в вечернее платье, она вновь перешагнула порог особняка маркиза, твердо заявив, что намерена дождаться его светлости.

Лорд Руперт неохотно последовал ее примеру.

— Я собирался поиграть в карты у Деверо, — печально вздохнул он. — Нельзя же торчать здесь всю ночь!

Леони раздраженно всплеснула руками.

— Ну так отправляйся к своему Деверо! Я тебя не держу, Руперт, но должна сказать: ты становишься fort ennuyant[20]. Мне необходим Доминик, и я вполне обойдусь без твоего нытья.

— Дорогая Леони, ты всегда отличалась неблагодарностью, — посетовал милорд. — Я весь день таскаюсь за тобой, и что же? Мне откровенно заявляют, что более не нуждаются в моих услугах.

Леони лукаво улыбнулась.

— Но ведь это сущая правда, Руперт, я и в самом деле не нуждаюсь в твоих услугах. Я увижусь с Домиником и отправлюсь на прием. Все очень просто.

— Просто? Как бы не так, — хмыкнул сэр Руперт. — Только не в этих бриллиантах. — Он проследовал за герцогиней в библиотеку, освещенную пламенем камина, и скинул плащ. — Куда подевался этот малый? Флетчер! Не найдется ли в погребе его светлости чего-нибудь такого, что могло бы оказаться по вкусу ее милости?

Лицо Флетчера осталось непроницаемым.

— Я сделаю все, что в моих силах, милорд.

Герцогиня устроилась у камина.

— Да будет тебе, Руперт, не хочу я никаких миндальных ликеров. Куда с большим удовольствием я выпью с тобой бокал портвейна, mon vieux[21].

Руперт поскреб затылок, сдвинув, по обыкновению, парик набок.

— Отлично! Правда, я не назвал бы портвейн дамским напитком.

— Я что, по-твоему, не дама? — возроптала ее милость и презрительно пожала плечами. — У меня прекрасное образование, и я буду пить портвейн!

Флетчер удалился с самым невозмутимым видом. Руперт предпринял еще одну попытку урезонить герцогиню.

— Леони, как можно быть такой развязной при слугах! Честное слово…

— Если хочешь, — оборвала его Леони, — можем до прихода Доминика сыграть в пикет!

Видал появился через час. С улицы донесся стук копыт.

Леони бросила карты и кинулась к окну. Она распахнула тяжелую портьеру, но было поздно. Грум уже отгонял двуколку.

Хлопнула входная дверь, и послышался сдержанно-почтительный голос Флетчера. Ему ответил куда более резкий голос; из холла донесся звук быстрых шагов, и в библиотеку стремительно вошел Видал.

Он был бледен, глаза затуманены усталостью. Панталоны и темно-желтый камзол были заляпаны грязью, шейный платок смят.

— Ma mère![22] — изумился Видал.

Леони тут же забыла, зачем пришла. Она бросилась к сыну.

— Благодарение Богу, жив! Но скажи, Доминик, ты успел?

Видал взял ее руки в свои.

— Да, дорогая моя, разумеется. Но что вы здесь делаете? Дядюшка Руперт, и вы здесь? Что-нибудь случилось?