Дитя Дракулы

– За моего отца, – сказала Руби Парлоу.

– За Каролину, – отрывисто произнес лорд Годалминг. – И за мистера Стрикленда.

– За несчастного болвана Квайра, – пробормотал американец. – И за молодого Тома Коули.

– За мисс Сару-Энн Доуэль, – чуть слышно проговорил доктор Сьюворд.

После страшного перечня имен все умолкли, с горечью осознав, сколь многих мы потеряли.

Минута скорбного молчания – а затем благородный лорд попытался поднять нам настроение.

– А ну-ка, наливайте, – велел он. – И давайте выпьем за будущее!

Мы все наполнили и подняли бокалы.

– За будущее! – вскричали мы. – За будущее!

– Милый? – Мама с мольбой, почти с отчаянием смотрела на отца. – Я тоже хочу пить. Знаю, мы так не договаривались, но… можно мне?

Отец кротко отвел взгляд от гостей и с обожанием посмотрел на нее:

– Конечно. Конечно, можно, моя дорогая Мина!

И тогда, как бывало при мне уже сотни раз, она взяла его бледную, испещренную точечными шрамиками руку. Отец запросто отвернул рукав – теперь он не носит запонок, чтобы не затруднять такой вот необходимый доступ.

С привычной легкостью мама нашла вену. Разумеется, все до одного гости отвели глаза в сторону, а кто-то еще и глотнул из бокала для успокоения нервов. Но мы услышали. Услышали, как королева вампиров насыщается от единственного источника, из которого позволяет себе пить теперь. Отец хранил замечательное спокойствие, хотя пару раз тихонько охнул, прежде чем все закончилось.

Как только мама утолила жажду и вытерла губы, разговор возобновился. Поначалу он изобиловал неловкими паузами и заминками, но постепенно становился громче и живее. Зазвенели бокалы, голоса слились в приятный гомон, и немного погодя даже стали раздаваться всплески неуверенного смеха.

Почти полное ощущение, подумал я, будто здесь вообще не произошло ничего необычного.

Послесловие составителя

Собирая и сводя воедино данные документальные свидетельства, я словно совершил увлекательное и зачастую печальное путешествие в прошлое. Многое из прочитанного произвело на меня чрезвычайно тяжелое и тревожное впечатление, но тем не менее я представил здесь фактические материалы во всей возможной полноте, чтобы люди наконец узнали всю правду.

Касательно же того, почему я подготовил публикацию именно сейчас, когда наша страна вступает в войну, у меня есть резонное объяснение. Я записался добровольцем для участия в этом новом военном конфликте и завтра утром отбываю во Францию. Когда вернусь, да и вернусь ли вообще, – не знаю и даже предположить не могу. Рукопись перед отъездом отправлю надежному издателю.

Хочу также сделать важное признание. На протяжении многих лет то, что я силой молитвы забрал в свою душу в подземелье Белой башни, пребывало в спячке и бездействии. Оно спит. Оно грезит. Время от времени оно – возможно, невольно – являло мне разные необъяснимые вещи. До сих пор мне удавалось его подавлять. Однако с приближением войны во мне стало нарастать беспокойство. То, что заключено в моей душе, чует грядущее кровопролитие. Оно жаждет вырваться из заточения и обрести полную свободу в нашем мире. Боюсь, оно уже начало строить планы.

А потому вы должны внять моему предостережению. Боюсь, долго мне его не удержать. В мире набирает силу новая жестокость – такая, которую он сочтет идеальной средой для своего обитания.

Если коротко и просто – граф Дракула опять голоден.

Лейтенант Квинси Харкер

Дувр

13 октября 1914