Дитя Дракулы

По-прежнему и навсегда, твоя верная дочь

Руби

Из дневника Арнольда Солтера

1 декабря. Кажется, я нашел свою историю, а если точнее, моя история нашла меня.

Час был поздний, без малого полночь, но я еще не лег спать. Нынче сон меня мало интересует.

Я просматривал газеты и журналы, целый ворох которых лежал передо мной, но ничто не привлекало моего внимания и не задерживало моего взгляда.

Как же умалились журналы в наше время и какими же далекими кажутся дни славы. Что «Стрэнд мэгэзин»[29], что «Панч»[30], что альманах Тейлора – все превратились в бледные тени себя прежних.

Вдруг прозвенел дверной колокольчик, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Я уже встал и направился к двери, когда звон повторился, громкий и нетерпеливый. Миссис Эверсон давно отправилась на боковую.

Колокольчик прозвенел в третий раз. Я распахнул дверь. На пороге стоял молодой – ну или довольно молодой – господин с блестящей плешью и скользкими глазами. Он мне сразу не понравился, но я не придал значения своим чувствам. Никто на свете не сумеет сделать карьеру вроде моей, если решит иметь дело только и исключительно с приятными людьми. Я частенько говаривал, что репортер должен быть готов хоть с самим чертом из одного котелка хлебать.

– В чем дело? Что означает ваш поздний визит? – осведомился я.

Мужчина самодовольно улыбнулся:

– Меня зовут доктор Леон Уэйкфилд.

Я коротко мотнул головой:

– Никогда о вас не слышал.

– Уэйкфилд, – повторил он. – Психиатр.

Следующие слова я проговорил медленно, с расстановкой:

– Ваше имя мне незнакомо.

– Что ж, возможно. Но полагаю, у нас есть общий друг. Некий благородный лорд?

Я помолчал, глубоко вдохнул и на выдохе произнес:

– Ага.

– У меня есть… сведения, – осторожно продолжил мужчина. – Об одной бывшей пациентке. Вполне вероятно, ее история вас заинтересует.

Я пристально уставился на него. Он ответил немигающим взглядом.

– Мы с вами на одной стороне, мистер Солтер, независимо от публичных масок, которые носим. Без свидетелей, с глазу на глаз, я заверяю вас: мы с вами на одной стороне.

– Мы… члены фракции Тэнглмира. – Новая для меня фраза легко слетела с моих губ.

– Да, – кивнул Уэйкфилд. – Да, мистер Солтер. Мне нравится, как это звучит.

– Тогда вам лучше войти.

Мозгоправ проследовал за мной в кабинет, где мы сели, окруженные печальными обломками современной журналистики, и он рассказал мне историю, которая наконец вернет меня на мое заслуженное место.

Телеграмма Арнольда Солтера – Сесилу Карнихану, заместителю главного редактора «Пэлл-Мэлл газетт»

2 декабря

Сенсация найдена. Общественный интерес очевиден. Известный аристократ замешан в грязном деле. Подробности позже.

Дневник Джонатана Харкера

2 декабря. Уже много лет минуло с тех пор, как я в последний раз пытался вести дневник. По правде говоря, за все время, прошедшее с тех давних кровавых дней, ничто не давало мне особого повода прибегать к подобного рода целительному средству: жизнь моя мирно протекала в сельском уединении, поделенная примерно в равных долях на три составляющие, в соответствии с моими обязанностями деревенского адвоката, любящего отца и преданного мужа. Недавно, однако, положение вещей переменилось, и мы снова оказались вовлечены в непреодолимый поток событий: болезнь и угасание Абрахама Ван Хелсинга, приезд Сары-Энн Доуэль, печальный распад нашего маленького круга.

В последнем обстоятельстве, впрочем, нет ничего очень уж удивительного. Наше сообщество всегда было странным по своему составу – трудно вообразить людей, которые имели бы меньше общего между собой: голландский профессор, молодой медик, английский лорд, американский охотник и мы с Миной. Удивительно скорее то, что узы наших отношений сохранялись столь долгое время, ну а нынешнее их постепенное разрушение – естественный процесс, которого и следовало ожидать.

В конце концов любая жизнь неизбежно завершается упадком и смертью. Все на свете рано или поздно прекращает существование.

Но мне надо отвлечься от подобных бесплодных размышлений, которым, по словам Мины, я предаюсь слишком часто.

Говоря мне такие вещи, она всегда смотрит на меня особым взглядом, в котором читаются недоумение, беспокойство и, кажется, застарелое разочарование.

Сегодня мне пришлось провести с Квинси беседу на весьма щекотливую тему. Мисс Доуэль проживает с нами уже несколько недель, и она не только показала себя усердной и заботливой сиделкой для профессора, но и стала очень приятным и красивым дополнением к обитателям нашего дома. Разумеется, для Квинси, мальчика на пути к возмужанию, она просто прелестная молодая женщина, без всякого предупреждения появившаяся среди нас.