Дитя эпохи

Генерал прогромыхал по лесенке. За ним в отверстии двери скрылись Лисоцкий, Кэт и Черемухин. Когда я показался на верхней ступеньке, генерал был уже внизу, а перед ним на коленях, уткнув головы в выгоревшую траву аэродрома, стояли человек пятьдесят аборигенов. Михаил Ильич на всякий случай помахивал рукой, но жест пропадал зря: его никто не видел. Ни один бризанец не смел поднять головы.

Вятка

– Вот и Бризания! – сказал я.

– Что же это такое? Почему они на коленях? – прошептал Лисоцкий.

Генерал откашлялся и вдруг прогремел:

– Встать!

Бризанцы вскочили на ноги и вытянулись перед генералом. И тут мы заметили, что негры какие-то необычные. Многие из них были белокуры. Глаза голубые и серые. А кожа совсем не шоколадная, а скорее смуглая. Впереди всех стоял курносый негр с окладистой седой бородой.

– Ну, кто тут главный? – громко спросил генерал, забыв, что он не в соседней дивизии.

– Нынче я за него, батюшка, – сказал курносый старик по-русски, пытаясь поцеловать Михаилу Ильичу руку.

Генерал поспешно отдернул руку. Старик перекрестился по-православному – справа налево.

– Паша, давай переводи, – приказал генерал.

Они с Черемухиным вышли вперед и подстроились к старику.

– Уважаемый господин президент! Дамы и господа! – начал генерал.

Я посмотрел на дам и господ. Одеты они были минимально. Однако смотрели на генерала вполне осмысленно и даже, я бы сказал, интеллигентно.

Черемухин перевел обращение генерала на французский. Так ему почему-то захотелось.

– Мы прибыли к вам с визитом доброй воли. Добрососедские отношения между нашими странами – залог мира во всем мире, – продолжал генерал.

Черемухин опять перевел.

– Вот, пожалуй, и все, – неуверенно закончил Михаил Ильич. – Да здравствует свободная Бризания!

– Вив либре Бризань! – крикнул Черемухин.

Бородатый старик вызвал из толпы молодого человека в набедренной повязке.

– Коля, это не наши. Будешь переводить на их язык, – сказал он ему тихо.

Тот кивнул. Я следил краем глаза за Лисоцким и видел, что он никак не может уяснить себе происходящего.

– Господин посол! – начал старик. – Мы ценим усилия вашей страны по поддержанию мира во всем мире. В прошлом между нашими государствами не всегда существовали добрососедские отношения, но политика времен Крымской войны давно канула в Лету. И сегодня мы рады приветствовать вас в цветущей южной провинции Российской империи…

Генерал издал горлом какой-то звук. Шея Черемухина, за которой я наблюдал, стоя сзади, мгновенно покраснела, будто ее облили кипятком.

Молодой человек в повязке между тем деловито перевел речь старика на французский.

– Храни Господь Францию и Россию! – закончил старик.

Из рядов бризанцев вышла голубоглазая негритянка и поднесла генералу хлеб-соль. Генерал взял хлеб-соль обеими руками и сразу стал похож на пекаря. Впечатление усиливала белая панама, которая была у него на голове.

Вдруг бризанцы дружно запели, руководимые стариком. Песню мы узнали сразу. Это была «Марсельеза» на французском языке. Генерал быстро передал хлеб-соль Черемухину и приставил руку к панаме. Бризанцы спели «Марсельезу» и без всякого перерыва грянули «Боже, царя храни».

Рука генерала отлетела от панамы со скоростью первого звука гимна.

– Это же «Боже, царя храни»! – страшным шепотом произнес Лисоцкий.

– Слышим! – прошипел Михаил Ильич.

Спев царский гимн, бризанцы затянули «Гори, гори, моя звезда…» Мы облегченно вздохнули, и я даже подпел немного.

На этом торжественная церемония встречи была окончена. Вятичи разошлись. С нами остались президент и переводчик.

– Господа, – сказал генерал, – мы очень тронуты вашим приемом. Откровенно говоря, мы не ожидали услышать здесь наш родной язык.

Старик тоже в чрезвычайно изысканных выражениях поблагодарил генерала. При этом он отметил его хорошее произношение.

– Вы почти без акцента говорите по-русски, – сказал он.

– Здравствуйте! – сказал генерал.

– Добро пожаловать! – кивнул старик.

– Да нет! – сказал генерал. – Почему, собственно, я должен говорить с акцентом?

– Но вы же француз? – спросил старик.

– Я? Француз? – изумился генерал.

Кажется, только один я уже все понял. Ну, может быть, Черемухин тоже.

– Позвольте, – сказал президент. – Но господин переводчик переводил вашу речь на французский язык для вашей делегации?

– Совсем нет. Он переводил для вас, – сказал генерал.

– Именно для вас, – вставил слово Черемухин.

– Господа! Господа! – заволновался президент. – Я ничего не понимаю. Вы из Франции?

– Мы из Советского Союза, – отрубил генерал.

Президент и его переводчик посмотрели друг на друга и глубоко задумались.

– Как вы изволили выразиться? – наконец спросил президент.

Пришла очередь задуматься генералу. Он тоже оглянулся на нас, ища поддержки.

– Советский Союз. Россия… – сказал генерал.

На лице президента отразилось сильнейшее беспокойство.

– Вы из России? – прошептал он.

– Да. Из Советского Союза, – упрямо сказал генерал.

– Простите, – сказал президент. – Это, должно быть, ошибка.

– Что ошибка? Советский Союз – ошибка? – вскричал Михаил Ильич.

– Он не понимает, что Россия и Советский Союз – синонимы, – не выдержал я.