Дитя из слоновой кости

Один из них запер двери. После этого, к величайшему моему изумлению, оба направились прямо ко мне, поставили свои корзины на пол и, подняв руки кверху, низко поклонились мне. Потом заговорили не по-арабски, как я ожидал, а на наречии банту, которым я владел в совершенстве.

— Я, Харут, первый жрец и учитель белых людей кенда, приветствую тебя, о Макумазан! — сказал старший.

— Я, Марут, жрец и учитель белых кенда приветствую тебя, о Бодрствующий В Ночи! — сказал младший.

— Мы оба приветствуем тебя, который кажется малым, но велик, о господин с великим будущим! — вместе сказали они.

— О убивающий злых людей и зверей! — монотонно продолжали они. — Ты, кому назначено судьбой освободить нашу землю от страшного бича, мы клянемся тебе и обещаем тебе безопасность среди нас и в пустыне. Мы обещаем тебе великую награду.

Они снова трижды поклонились мне и встали, скрестив руки. Я спросил их на банту, чего им, собственно, нужно от меня.

— О Макумазан! — ответил старший. — Я пришел просить тебя оказать услугу нашему народу, — услугу, за которую ты получишь великую награду. Мы, белые кенда, народ Дитяти, воюем с черными кенда, нашими рабами, которые превосходят нас числом. Черные кенда чтут бога зла, дух которого живет в самом большом слоне в мире. Никто не может убить его, а он убивает многих и околдовывает еще больше. Пока жив этот слон, — имя его Джана, — ужас царит среди нас, народа Дитяти, ибо день за днем Джана истребляет нас. Если ты убьешь его, мы покажем тебе место, куда слоны уходят умирать; ты возьмешь себе сколько хочешь слоновой кости и будешь богат. Когда у тебя будет нужда в золоте или в слоновой кости, — которая то же, что и золото, — иди на север от того озера, где живут понго, остановись на краю пустыни и назови имена Харута и Марута.

— И назови имена Харута и Марута, — эхом повторил младший.

Прежде чем я успел собраться с мыслями, чтобы ответить что-нибудь, загадочный Харут заговорил на ломаном английском языке, как заурядный фокусник.

— Богатые леди и джентльмены ждут представления от бедного фокусника из Центральной Африки. Хорошо, я покажу им что умею. Вы хотите, чтобы выросло дерево? Можно. Только помните, что здесь нет никакой магии; это простые фокусы. Дайте мне блюдо.

Представление началось. На покрытом покрывалом блюде чудесным образом выросло дерево, палки плясали сами собой. Марут свистнул, и из кармана Сэвиджа, стоявшего на почтительном расстоянии от фокусников, снова выползла змея, которая потом обратилась в огонь. Зрелище было интересное, но, сказать правду, оно мало занимало меня: я раньше видел много подобных фокусов. Я думал о словах Харута…

Наконец фокусники окончили представление и среди аплодисментов присутствующих стали собирать свои пожитки.

— Наш господин Макумазан прав, считая все это пустяками, — заметил Харут, — простые фокусы и только. Но что с этим джентльменом? — прибавил он, указывая на корчившегося в стороне Сэвиджа. — Брат Марут, посмотри, в чем дело.

«Брат Марут» подошел к Сэвиджу и освободил его от двух змей. Затем среди всеобщего хохота вытащил из его напомаженных волос большую дохлую крысу.

— А! — воскликнул Харут. — Змеи любят этого джентльмена. Но все это пустяки. Быть может, Макумазан желает посмотреть что-нибудь интересное? Слона Джану, которого он убьет?

— Охотно, — ответил я, — но как ты мне покажешь его?

— Это очень легко, Макумазан. Надо вдохнуть немного курения кенда, и ты увидишь многое, если у тебя есть дар. Я уверен, что ты его имеешь, как и эта леди, — прибавил он, указывая на мисс Холмс.

— Дакка, — презрительно сказал я, вспомнив об одном сорте индийской конопли, которой одурманивают себя туземцы во многих частях Африки.

— О нет, это не дакка. Это табак, растущий только в земле кенда. Ты думаешь, это вздор. Погоди, ты увидишь, что это не так. Дайте мне спички.

Он взял щепотку табаку, положил в небольшой деревянный кубок, который вместе с табаком достал из корзины, и сказал что-то своему товарищу Маруту. Тот вынул из своего платья тростниковую флейту и заиграл на ней какую-то заунывную мелодию. Харут, в свою очередь, запел тихим голосом песню, из которой я не понял ни слова, и зажег табак. Бледно-синеватый дымок поднялся из кубка, распространяя кругом довольно приятный запах.

— Вдохни и расскажи нам, что увидишь, — сказал Харут. — Не бойся, это не опасно. Смотри!

Он сильно вдохнул в себя дым, после чего его лицо приняло особенное выражение.

Я стоял в нерешительности. Наконец любопытство и страх быть осмеянным за свою трусость одержали верх. Я взял кубок и поднес его к своему носу, в то время как Харут накинул мне на голову покрывало, на котором он выращивал манговое дерево.