Дитя камней

— Времена меняются, мистер Карлайл. Мы находимся в конце одной эры и в начале следующей. Время выбирать, на чьей вы стороне. Похожие на вас, кто пытается остаться нейтральным, кто претендует оставаться в стороне от мира, будут первыми павшими. Вам не кажется, что это поэтическая справедливость?

— Я не усматриваю здесь справедливости, только усталые клише старого, побежденного наци, пытающегося отомстить своей бывшей Немезиде.

— Если б я хотел отомстить, мистер Карлайл, я отыскал бы вас более пятидесяти лет назад. Это не более чем счастливое совпадение. Я обнаружил, что у вас есть кое-что желаемое мне, а когда вы не согласились на мои весьма разумные предложения, я был вынужден просто забрать это.

— Я считаю, что это Миранда украла книгу. Вы не смогли найти мой дом, хотя несколько раз пытались следовать за мной.

— Глупый камуфляж, ничего более.

— Камуфляж, который вы не смогли проницать, хотя Миранде это вполне удалось. Из нас троих кто в самой большей степени обладает тем, что вы называете могуществом?

— Я взломал ваши препоны. Я установил ловушку.

— Которая совсем не поймала меня. У вас есть книга, и у вас есть я. Почему же не позволить девушке уйти? Она не участвует во всей этой глупости.

— Я сама умею присмотреть за собой, — сказала Миранда.

— Хотел бы я, чтобы это оказалось правдой, — ответил я.

Мы насквозь проехали Хэкни, промчались под эстакадами перекрестка с шоссе за парком Виктории в индустриальный район, названный именем мрачного, обуреваемого духами шекспировского принца. Донни Халливел тяжело выбрался из «ягуара» и открыл ворота.

— Человек, заправляющий безопасностью этого места — один из помощников мистера Халливела, — сказал Калиостро. — Его удивительно легко купить. Нас не побеспокоят.

Он проехал мимо длинных низких кирпичных навесов, где занимались делами в основном имеющими отношение к торговле автомобилями, и остановил «ягуар» возле ограды, которая, наполовину осев среди полоски травы и редких деревьев бузины, шла вдоль границы промышленного участка до края пересечения канала Херфорд-Юнион с судоходным отрезком реки Ли. Под угрозой пистолета Донни Халливела мы с Мирандой стали продираться сквозь узкую полосу колючего кустарника к буксировочной тропе.

— Крест Христа был сделан из бузины, — сказал Калиостро, следуя за нами. — А Иуда на бузине повесился. Приятная симметрия, вам не кажется?

— Более вероятно, что он повесился на фиговом дереве, — сказал я, — потому что фиги родные в его стране, а бузина нет. И все же, если вы верите в подобного сорта вещи, говорят, что бузина защищает от колдовства. Эту мысль я нахожу ободряющей.

Воздух был жарким и душным, густым от запахов изобильной растительности и открытой воды. К западу низкие тучи разошлись, и солнце горело в центре рваного клочка синего неба. На двухрядном шоссе, приподнятом над зазубренной линией крыш, сбежавшие осколки солнечного света блестели на крышах спешащих машин и грузовиков. Калиостро, держа портфель в одной руке, сделал полный поворот, вбирая в себя вид задворков промышленных зданий и кирпичные стены на другой стороне канала. Это было одно из тех печальных, грязных мест, которые не принадлежат никому, кроме умерших, однако здесь не было никаких ревенантов — даже самых мельчайших импов.

— Тихое местечко, — сказал он. — Я надежно обеспечил, что нас тоже не потревожат. Любой пешеход или велосипедист, если они подойдут достаточно близко, обнаружат, что у них есть настойчивая нужда повернуть назад.

Он поставил портфель у ног, полез в пиджак, достал за голый хвост белую мышку и бросил ее на землю. Она побежала по буксирной тропе, вереща, как воробей. Он улыбнулся, увидев мое смятение, и сказал:

— Думаю, вы уже встречались с существом, которому предназначено мое маленькое жертвоприношение. Застрели его.

Донни Халливел дернулся, как человек, внезапно вырванный из сна, поднял свой маленький пистолет и выстрелил. Пуля вонзилась мне в левое бедро. Она прошла мышцы насквозь, не повредив кости, но я все равно почувствовал, словно меня ударили раскаленной докрасна кочергой. Я инстинктивно схватился за место попадания, потерял равновесие и упал на спину в сухую траву.

— Вы должны были продать мне книгу, — сказал Калиостро. — Я сделал вам превосходное предложение и честно выполнил бы его. Специально для такого дела у меня готовилось даже еще одно жертвоприношение. Но вы оказались слишком упрямы, мистер Карлайл, и упрямство довело вас до этого.

— Так вот зачем вы сидели в кафе, — сказал я, испытав небольшое утешение тем, что спас его добрую хозяйку.

— Но вместо этого заявились вы, да еще с девушкой. Вы пытались помочь ей, но чуть позднее этой же ночью она вас предала и заключила сделку со мной. А теперь у меня есть эта книга, у меня есть вы, и у меня есть она. Миранда, я действительно выполню обещание научить тебя чему-то полезному. Найди четыре ветки бузины, каждую в толщину твоего большого пальца. Отломи их или воспользуйся своим ножом, о котором ты думаешь, что я не знаю, и заостри обломанные концы.

— Для чего?

— Потому что я тебе так говорю.