Дитя каприза

– Я так и знала, – кивнула Салли. – Но, конечно, он ни в чем не виноват. Он был чудесным мужем – щедрым, любящим. Он дал ей все, что она хотела, и был готов простить ей все на свете… почти все. – Она умолкла, взгляд ее стал отрешенным, а мгновение спустя, когда она снова заговорила, голос был таким тихим, что Гарриет пришлось напрягать слух, чтобы расслышать слова. – В этом-то и беда. Я думаю… да, я думаю, что он и сейчас простил бы ее. Несмотря на все, что она натворила и на боль, которую ему причинила. Даже, прости меня, Боже, такую, какой она стала… я думаю, что он принял бы ее назад, и я бы этого не вынесла. Нет, это не для меня – я его слишком люблю – и не для него. Какая жизнь ждала бы его? Да и каждого из нас?

Гарриет наклонилась вперед, крепко держа стакан обеими руками, которые вдруг задрожали.

Она не знала, как начать разговор с Салли, но та вдруг сама заговорила. Похоже, что только что пережитый поединок Хьюго со смертью прорвал плотину двадцатилетнего молчания, и теперь уже ничто не могло остановить поток слов. Но мучительные отрывки фраз не складывались в единое целое.

– Салли, скажи, я тебя правильно поняла? – спросила Гарриет. – Мама не погибла, и Грег Мартин тоже остался в живых?

Лицо Салли исказила болезненная гримаса. Потом она едва заметно кивнула. Сердце Гарриет билось так сильно, что она с трудом дышала.

– Ты имеешь в виду… она жива?

– Нет… нет. Теперь она умерла.

– Но во время взрыва она не погибла?

– Нет.

– И ты об этом знала – ты знала все эти годы? Боже мой, а папа тоже знал?

– Нет. – Салли энергично затрясла головой. Она чуть не плакала. – Он об этом не знает, Гарриет, и не должен знать. Я очень боялась, что он узнает, когда вдруг объявился живой Грег Мартин и в этом деле принялись копаться детективы. Теперь все выплывет наружу, не так ли? О Господи, он меня просто возненавидит…

– Почему, Салли? – продолжала расспрашивать Гарриет, хотя отдельные кусочки головоломки уже начали складываться в картину, которую ей едва ли хотелось себе представить. – Почему он возненавидит тебя?

– Потому что я знала, что она жива, и не сказала ему об этом. Я позволила ему думать, что она погибла… Я это от него скрыла, Гарриет. Обманывала себя, убеждала, что так будет лучше, что я спасаю его – и тебя – от боли. Но всему причиной был мой эгоизм. Я всегда считала, что эгоисткой была Пола, но в конце концов оказалось, что я не лучше ее, а может быть, даже хуже. Она, по крайней мере, не скрывала своего эгоизма, тогда как я… я была трусливой и скрытной. Я всех вас обманывала, Гарриет, да простит меня Господь!

Она подняла стакан с бренди, увидела, что он пуст и тряхнула головой, подавив рыдание. Гарриет подошла к бару, взяла бутылку и наполнила стаканы – себе и Салли. Ей необходимо выпить – и, если Гарриет не ошибается, потребуется еще и еще, пока она не закончит свой рассказ. Салли сидела на самом краешке одного из старинных кресел, Гарриет притащила для себя пуфик с другого конца комнаты. Она немного дрожала, но ощущала странное спокойствие, будто находилась в центре тропического циклона.

– По-моему, Салли, тебе лучше рассказать мне всю правду.

Теперь лицо Салли было почти спокойно, словно самое худшее было уже позади. После многих лет молчания лед тронулся – теперь она могла все объяснить и надеяться, что Гарриет ее поймет. Но что бы она ни совершила, она почувствовала облегчение от того, что поделилась тайной, которую хранила в одиночку в течение стольких лет. Не надо больше лгать, не надо обманывать, по крайней мере, Гарриет будет теперь знать, какая она в действительности.

– С чего мне начать? – спросила она.

– С самого начала.

– Хорошо, – согласилась Салли. Да, ночь предстояла долгая.

* * *