Дитя каприза

– Сейчас не самое лучшее время года. Если вы хотите полюбоваться природой, вам следовало бы приехать в сухой сезон, а сейчас я посоветовала бы отправиться к реке Катарине. Это приблизительно в двухстах милях отсюда. Там находятся ущелье Гордж и Национальный парк – в ясную погоду виды просто изумительные. И вода в реке стоит высоко – это уж точно.

– Что ж, посмотрим, – сказал Том.

– Вам решать, но не забудьте про буйволов. Не на всех дорогах есть ограждения, а если вы врежетесь в одного из них, деревянная изгородь вас не спасет. Советую вам придерживаться главной автострады, потому что местные дороги не всегда содержатся в порядке и в период дождей становятся непроезжими.

– Как ободрила нас эта милая девушка! – заметила Гарриет, когда они вышли из конторы.

– Я думаю, она лишь делает свое дело. Они, наверное, здесь сыты по горло несчастными случаями с приезжими идиотами. Мы не понимаем этой страны. Если бы понимали, то не брякнули бы о том, что собираемся в Алис-Спрингс.

* * *

И снова в начале дня небо было ясным и синим, хотя влажность давала о себе знать. Том не снимал ногу с педали акселератора, и «Ют» несся по почти пустынной автостраде, пожирая мили и оставляя позади мелкий моросящий дождь, надвигающийся с моря. К обеду они уже были в Катарине. Их беспокоило лишь то, что последние двадцать миль указатель в баке стоял на нуле, а неудобство они испытывали лишь от того, что слегка затекли ноги. На большой скорости они ехали с ветерком, так что почти не замечали палящих лучей солнца.

Лишь позднее Гарриет заметила, что ее лицо и открытые руки загорели, а на груди обрисовался треугольник от выреза кофточки.

Зимой Катарина была бы переполнена туристами, но в это время года там не было почти ни души. Они выбрали старомодную гостиницу в колониальном стиле, построенную на сваях, с широкой верандой и легко заказали номера. Регистраторша, хорошенькая толстушка с безобразным укусом москита на запястье, казалось, удивилась, увидев их.

– Номер? Пожалуйста – нет проблем.

– Два номера, – поправил ее Том.

– Мы могли бы проехать дальше, – сказала Гарриет, когда они шли по узкому коридору вслед за девушкой. – До наступления темноты мы могли бы быть уже на полпути в Алис-Спрингс.

Том скорчил гримасу.

– Сегодня я достаточно долго был за рулем. Не думаю, что по дороге отсюда до Алис есть, что посмотреть. Только пыль и пустыня!

– Я тоже могла бы вести машину, – сказала Гарриет, удивляясь, почему это раньше ей не пришло в голову.

– Да, пожалуй, – согласился Том. – Если мы сегодня вечером поедем куда-нибудь, вы можете, если захотите, сесть за руль и дать мне отдохнуть.

Они выпили по холодному коктейлю и перекусили в баре гостиницы, а затем поехали осмотреть окрестности. Но машину вел Том. Вопрос о том, что Гарриет могла бы сесть за руль, даже не поднимался.

В тот вечер они поужинали в маленьком бистро, где за покрытыми клетчатыми скатертями столиками были единственными посетителями, а затем сидели на веранде в гостинице, наблюдая восход луны – огромного оранжевого шара, прикрытого по краям пеленой поднимающегося с реки тумана. В окружающей их темноте назойливо звенели москиты, шумно стрекотали цикады, а с берега полноводной и глубокой реки доносился хор лягушек.

– Должно быть, именно в такую ночь родилась легенда о Земле первозданной, – произнес Том.

– О Земле первозданной?

– О молодости мира. О своего рода Эдеме в понимании аборигенов.

– Понятно. Земля первозданная! Мне нравится! – сказала Гарриет, подумав, что в этой ночи действительно было что-то волшебное: в мягком, еще не остывшем воздухе, в розовом тумане и в звуках девственной природы. Реальная жизнь здесь казалась такой далекой. Она взглянула на Тома – тот сидел, полностью расслабившись, откинувшись на спинку стула и пристроив ноги на перилах веранды. Трудно поверить, подумалось ей, что этот самый человек так назойливо расспрашивал ее о матери.

Словно почувствовав ее взгляд, он повернул голову и вопросительно посмотрел на нее. Она снова насторожилась, взволнованная нахлынувшими чувствами.

– Я очень устала и, пожалуй, лягу спать пораньше.

Она сделала паузу, почти уверенная, что он попытается убедить ее остаться. В том, как он посмотрел на нее, было нечто такое, что она на мгновение подумала, уж не чувствует ли он то же самое, что и она. Но мгновение прошло, и она была этому рада. Девушка не была уверена, что готова выяснить, правильно ли она поняла его взгляд. Не была уверена и в том, что готова выйти за пределы их партнерства, ведь до сих пор сугубо деловые отношения вполне устраивали ее. К чему отрицать – она находила его привлекательным, но сейчас и вправду устала, а, как известно, в таком состоянии человеку свойственно ошибаться.

– Вы не возражаете, если я пойду спать? – сказала она, вставая, в надежде, что ей удалось, по крайней мере, внешне остаться все той же независимой особой.

– Конечно, не возражаю, – ответил он со спокойным безразличием. – Не забудьте про сетку от москитов.

– Не забуду. Спокойной ночи.

Прощаясь, он небрежно махнул ей рукой. Но, уходя, она знала, что он смотрит ей вслед.