Дитя любви

— Не лучше ли было оставить его там, среди друзей?

— У него нет друзей, кроме Пруденс.

— Разве служители приюта не могли позаботиться о них?

— Из приюта этих детей спровадили работать на прядильную фабрику. В девятилетнем возрасте их превратили в рабов.

— В рабов? Себастьян, ты преувеличиваешь. На дворе тысяча семьсот восемьдесят девятый год, мы живем в цивилизованной стране. Здесь нет рабов.

— Вы думаете? Тогда советую вам расспросить Пруденс и Дэна о том, как они жили. Признаюсь, мне и в голову не приходило…

— Но ведь их кормили, у них была крыша над головой. О детях заботились.

— Заботились так усердно, что они были вынуждены бежать.

— Дорогой мой, неужели? Но если они беглецы, значит, ты совершил преступление! Ты нарушил закон!

Лицо Уэнтуорта окаменело.

— Закон, обрекающий малышей на невыносимые муки! Я ни на минуту не пожалел о том, что нарушил его.

— Как же ты намерен поступить с детьми?

— Пока не знаю, но без меня они пропадут.

Ее светлость задумалась.

— Теперь я понимаю причины твоего поступка. Но стоило ли везти их в такую даль?

Внезапно Уэнтуорт усмехнулся.

— Так или иначе, они шли на юг — и добрались бы до цели, если бы по дороге не стали жертвами убийц.

— Но что им понадобилось в этих краях? Усевшись, Уэнтуорт взял мать за руки.

— Если хотите, обвините меня в чрезмерном любопытстве, но у Пруденс есть какая-то тайна. Ей принадлежит брошь, на которой изображен герб. С помощью этой броши она надеется отыскать своих родителей.

— Ты узнал герб? — встрепенулась леди Брэндон.

— Кажется, да. Я солгал девочке, пытаясь убедить ее, что все гербы похожи друг на друга, — правда, не знаю, поверила ли она мне. Но чей это герб, я вам пока не скажу. Это всего-навсего догадка… Вначале я должен убедиться, что мое предположение справедливо.

Вздохнув, леди Брэндон решила сменить тему, но напоследок с грустной улыбкой спросила сына:

— Никак не отвыкнешь приводить домой хромых собак?

— Скорее уж котенка и щенка! — парировал Себастьян. — Впрочем, кто бы говорил! Вы забыли, что я — ваш сын? Разве вам чуждо милосердие?

Обезоруженная справедливым упреком, леди Брэндон потрепала сына по руке.

— Когда же ты наконец научишься чтить престарелую мать?

— Ну, престарелой ее никак не назовешь!

— Льстец!

— Поверьте, я не исказил истину. Вы по-прежнему прекрасны, дорогая.

— Боюсь только, тревоги скоро меня состарят. Себастьян, вести, которые приходят из Франции, с каждым днем становятся все страшнее. Я так беспокоюсь за Софи и ее детей! — Она тяжело вздохнула. — Вот почему я встретила твоих подкидышей не так гостеприимно, как следовало бы.

Уэнтуорт обнял ее за плечи.

— Так я и понял. Скажите, Перри удалось повидаться с Софи?

— Он только что вернулся. Я пыталась отговорить его от поездки — ты же знаешь, как неприязненно французы относятся к англичанам. Но в конце концов я отпустила его: очень уж мне хотелось узнать, все ли хорошо у Софи. Перри говорит: Софи и Жиль уверены, что им ничто t не угрожает, но сам он иного мнения. Положение с каждым днем становится все более опасным. Жиль твердо верит в преданность своих слуг и не замечает, что волнения в стране нарастают.

— И неудивительно: веками крестьянам приходилось платить непомерные налоги, в то время как их хозяева и духовенство были освобождены от каких бы то ни было уплат в казну. Мало того: дворянство считало, что ему вовсе незачем повиноваться законам. Жиль — исключение, моя дорогая.

— Но это не спасет ни Жиля, ни Софи, ни детей. Не в обычае мятежников щадить господ, даже добрых.

— Значит, Перри разделяет ваши опасения?

На лице леди Брэндон отчетливее обозначились морщины.

— Он вернулся перепуганным и разъяренным. Софи с трудом сдержала Перри, когда в его присутствии кто-то назвал ее «гражданкой». В ярости Перри чуть не избил обидчика до полусмерти.

— Если бы этим исчерпывались все беды Софи! — заметил Уэнтуорт.

— О, если бы так! Но дело обстоит гораздо хуже. Фанатики путешествуют из города в город, подстрекая чернь к бунту. Переодевшись крестьянином, Перри побывал на одном из собраний простолюдинов, чтобы узнать их намерения. Ты же знаешь, его ничем не удивить, но услышанное потрясло даже его. Дорогой, только бы Софи удалось вернуться в Англию — по крайней мере до тех пор, пока волнения во Франции не утихнут!

Ее сын помрачнел.

— Возможно, ждать придется долго. Скажите, Жиль позволит ей взять с собой детей? Если да, то я намерен без промедления отправиться за ними.

— Пожалуйста, постарайся привезти их сюда, Себастьян! Я бы не стала просить тебя о такой услуге, но Перри больше не следует появляться во Франции. Ты же знаешь, он такой вспыльчивый. Он наверняка попадет под подозрение этих новоявленных… комитетов.

— Матушка, вам вовсе незачем уговаривать меня. Я твердо намерен в ближайшее время навестить сестру…

В комнату вошли Дэн и Пруденс, и он замолчал. Пруденс шагала, высоко вскинув голову, явно опасаясь за свое достоинство. Хозяйка дома протянула девушке руку.