Дитя Ойкумены

Регина знала, что такое подвиг. Он кипел и булькал в ней. Буль-буль, давай-вперед. Регина сидела, привязанная к креслу, словно еретик, склоняемый к раскаянию, врач-брамайн удалял ей «Нейрам», а подвиг нашептывал, что надо сделать. Захвати врача, шептал он. Как только освободишься, так сразу и хватай. И Стен-Эльтерна – маленький брамайн стоит в углу, ладонь на рукояти лучевика. Тоже хватай, да. Детины нет, это хорошо. Террористов всего двое, ты удержишь… А я тебе говорю, что удержишь. Не думай о последствиях, ломай их через колено.

Будешь как суперразведчица.

Они уверены, что свобода – это когда нет веревок и замков. Но мы-то знаем, что свобода – это когда нет кси-контроллера. Воспользуйся подарком судьбы. Герцог возьмет лучевик Святого Выбора. Рауль прикроется врачом. Вы прорветесь. Вы спасете всех.

Давай-вперед, храбрая девочка.

Контакт с психикой энергетов, возражала Регина. Этот курс нам еще не читали. Он со следующего года. Да ладно, отмахивался подвиг. Ты не на зачете. Хватай-ломай. Блокада, спорила Регина. У брамайнов может стоять пси-блокада. Если я не сумею пройти химбарьер, они убьют Линду. И Рауля. И Оливейру. И меня, хотела она закончить мысль, но подвиг не дал. Блокада? Вряд ли. Подозревай террористы, что среди заложников есть телепаты – они вели бы себя иначе. Беспокоиться о маячке, когда в заточении сидят живые маяки? Давай-вперед, хватай-ломай, дура.

Иначе опоздаешь.

– Татуировка, – вдруг спросил врач. Только что каплечипы «Нейрама» вышли через поры кожи, и врач собрал их в микро-контейнер. – Крылья вашего носа. Это что-то обозначает?

– Ага, – Регина хотела кивнуть, и не сумела. Пластырь держал надежно. – Я ж сказала, мы дефективные. Если что, сразу видно. Кому звонить, куда везти…

Она подумала и добавила:

– Красиво, опять же.

– Красиво, – повторил врач, морщась. – Как твое самочувствие?

– Нормально. Голова кружится.

– Головокружение – это нормально?

– Да. Три-четыре часа, и всё пройдет.

– Хорошо. Сейчас я освобожу тебя. Ты отойдешь к мужчинам и будешь ждать там. Повторяю: ты медленно отойдешь к мужчинам. Ты будешь молчать до конца сеанса связи. Если кто-нибудь из вас произнесет хоть слово – его убьют. А я убью твою подругу. Ты поняла меня?

– Я буду молчать.

– Умница. Все, иди.

Давай, закричал подвиг. Заткнись, огрызнулась Регина. Сам дурак. И на затекших ногах, спотыкаясь, пошла к мужчинам. Присев на пеноматрас, она следила, как врач фиксирует в кресле Линду, похожую на манекен. Как приступает ко второй операции, руководимый доктором Клайзенау. Пыточная, думала Регина. Заброшенная пыточная не стала музеем, но превратилась в операционную. Террорист возится с заложницей, которую проще сжечь в утилизаторе. Он ничего не знает про мои татуированные крылья носа. Я ничего не знаю о нем. Всё гораздо сложнее, чем давай-вперед. Если подняться над моей жизнью на скоростном лифте…

И тут всех ударило депрессией.

Регина машинально поставила барьер. Годы, проведенные в «Лебеде» – а главное, годы, проведенные бок-о-бок с Линдой Гоффер – не прошли даром. Остаточный эмо-пакет она сразу изолировала и, глубоко дыша, подождала, пока тот рассосется. Первыми ушли суицидальные идеи. Следом – ипохондрическая тревога. Безнадежность, беспомощность, беспокойство – распавшись на волокна, орда «бесов» исчезала струйками тумана на солнце. Разделяй и управляй, говорил учитель Гюйс. Чужие эмоции нельзя воспринимать, как свои. Расслоение, классификация; изоляция. В карантине чувства, наведенные извне, быстро гибнут.

Остальным повезло меньше: их накрыло по полной.

– Дурацкая затея, – пробормотал Святой Выбор на унилингве, нимало не заботясь, что заложники поймут его слова. – Ты рискуешь нашими головами, Нанак. Скажу больше, ты рискуешь успехом всей акции. Не будь ты моим духовным наставником…

Рука маленького брамайна сжалась на лучевике. В жесте не крылось угрозы – скорее инстинкт воина, велящий схватиться за оружие перед лицом страха.

– Не надо! – всхлипнул Рауль. – Прошу вас, не надо…

В голосе молодого человека звучали интонации сестры.

К счастью, депрессивная атака уже шла на убыль. Освободившись от кси-контроллера, Линда выплеснула избыток накопленного ужаса. Минуту назад похожая на аутиста, девочка ожила. «Нейрам-4» еще находился под кожей, на височной кости, но «усики» втянулись. Приняв код, «гроздь» распалась на каплечипы, ждущие команды «на выход». Линда по-прежнему боялась, но обезумевший звереныш превратился в испуганного человека. А человек изо всех сил старался обуздать свои чувства, понимая, чем чреват «выброс» для окружающих.

– Я… – одними губами шепнула Линда. – Я сейчас, да…

– Нет! – закричала Регина.

Вернее, она закричала вот так:…нет!

Держи волну, Ли. Ослабь на треть; может быть, даже вдвое. За меня не бойся, я в порядке. Накрой их растерянностью. Усталостью. Бессилием. У тебя этого добра навалом – поделись. Минуты две-три, не больше. Мне хватит. Я успею.

Подвиг? – спросила Линда.

Нет.

Хорошо, Ри. Я поделюсь. Давай-вперед.

IV

Имя: Кушал Сингх.

Возраст: тридцать восемь лет.