Дитя пламени

— Время пришло, — прошептала Вейвара. Агда встала между коленей Вейвары и жестом обратилась к своей матери, которая держала Вейвару за плечи — она изменила мелодию песнопения, чтобы роженица могла усиленно дышать, выталкивать ребенка и вновь дышать.

Агда осторожно осмотрела родовые пути, в то время как Джетси выглядывала у нее из-за спины, замерев на одной ноге, словно аист; с правого плеча у нее свисала ткань, в которую заворачивали детей.

Адика поднялась на ноги и отошла к порогу, стараясь не поворачиваться к роженице спиной. Прикрепленная к брусу, удерживающему крышу, сверху свисала плетеная корзина из ивовых прутьев, наполненная всевозможными амулетами. Поскольку дом, где принимали роды, был в определенном смысле порталом, соединяющим этот мир с другими мирами, он должен был быть всегда защищен амулетами и ритуалами. И теперь, сняв корзину с крючка, Адика нашла в ней то, что ей было нужно.

С улицы доносились ритмичные удары топора. Адика поняла, что это муж Вейвары обращается к мужской магии, на которую он способен, — он точно и ровно раскалывает бревна в надежде, что ребенок также проложит себе путь из утробы матери.

Вейвара начала неистово фыркать и хрипеть, но Агда сурово сказала:

— Ты должна дышать, тужиться и снова глубоко дышать. Орла помогает тебе, следуй ее ритму.

Адика нашла небольшой горшочек с краской цвета охры и кисточкой из свиной щетины начала рисовать спирали на своих ладонях, после чего тихо подошла к Агде.

— Дай мне свои руки.

Агда засомневалась, но Орла кивнула ей в знак согласия. Глаза Вейвары закатились, и она лишь негромко стонала между вздохами. Адика быстро нарисовала на ладонях Агды знак Толстушки — молодой месяц, символизирующий рождение, и лук Королевы Диких, отпускающий все в свободный полет. Себе на лбу она начертила веточку Старого Хага, желая тем самым привлечь к себе смерть, забрав ее от тех, кому суждено жить.

Веткой рябины Адика нарисовала знаки силы в каждом углу дома; остановившись у порога, она отдернула покрывало, которым была занавешена потайная дверь, и выглянула на улицу. За воротами супруг Вейвары упорно колол дрова, его широкие плечи блестели на солнце, струи пота скатывались по спине, руки уверенно взмахивали топором, все тело его было напряжено.

У него за спиной, несколько смущенный и озадаченный, стоял Алан.

Адика словно стряхнула с себя то состояние оцепенения, в котором находилась, как только увидела его, заметила, насколько он бледный и стройный по сравнению с мужчинами из ее деревни, у которых были округлые лица, мощные плечи и темная кожа, почерневшая от работы под ярким летним солнцем. Ее кузен Уртан положил Алану руку на локоть, будто хотел удержать его, но Алан двинулся вперед, сопровождаемый верными псами, от одного вида которых Уртан был вынужден отойти в сторону. Они были настолько огромные, что не было необходимости рычать или показывать зубы.

— А-а-а! — закричала Вейвара так громко, что ее муж замер с топором в руках и все мужчины, окружавшие его, повернули головы в сторону запретного дома, но тут же отвернулись.

Адика в ужасе отпрянула назад, когда Алан решительно прошел через ворота. Как только покрывало вновь опустилось на потайной проход, в толпе собравшихся за забором раздались громкие крики.

— Родила! — возвестила Орла.

— Еще один! — выкрикнула Вейвара, в ее словах слышались боль и мука, а не радость и облегчение.

Агда взмолилась:

— Толстушка, помоги нам! Еще один вот-вот появится на свет! Почитаемая! Прошу вас, возьмите этого ребенка.

Жизнь оставила его тело.

Адика взяла ребенка на руки и прижала его холодные губы к своим губам; в нем не было жизни, сердце не билось в этом маленьком посиневшем тельце. Едва Адика успела подумать о том, что необходимо найти дух умершего младенца и показать ему тропу, ведущую на Другую Сторону, как между ног Вейвары показалась блестящая головка второго ребенка. Это настолько поразило ее, что Адика отпрянула назад и столкнулась с Аланом, который только что вошел в дом, где проходили роды. Он удачно поддержал ее рукой под спину, чтобы она не упала. Только Джетси видела, как он вошел, но девочка замерла, широко распахнув от удивления глаза, не в силах вымолвить ни слова.

Какое же несчастье принесла Адика в деревню, когда решила привести его сюда? В руках она держала беспомощное тельце ребенка, посиневшее, словно цветок василька, и слабое. Мертвое и потерянное.

Его близнец так легко прошел по родовым путям, словно рыбка, выскользнувшая из мокрых рук. Агда подхватила его, и он тут же громко закричал, показывая всю силу своих легких. Вейвара начала плакать от изнеможения и всех перенесенных мук и болей.

Орла убрала руки с плеч Вейвары и в этот самый момент заметила фигуру человека, стоящего за спиной Адики. Сквозь зубы она прошептала:

— Что это за существо, появившееся здесь среди нас?

Вейвара пронзительно закричала, дрожа всем телом, будто ее сводили судороги.

Агда круто развернулась на пятках и завизжала еще громче, заглушая хныканье младенца:

— Какое проклятие принес он на наши головы?