Дитя подвала

Наконец голова Тамары вынырнула на поверхность, кашляя и отплевываясь. Тяжело дыша, она поплыла к берегу. От удара о воду вновь закровоточила культя на руке, оставляя в прозрачной воде бледно-розовые всполохи.

Когда ноги Тамары коснулись дна, она хотела закричать от счастья. И, вероятно, закричала бы, будь у нее на то силы.

«Нет времени праздновать победу», – неприятно шевельнулось где-то внутри, и она плотно сжала губы.

Конечно. До победы еще очень далеко. Сейчас главное – уйти как можно дальше, у нее появилось небольшое преимущество. Вряд ли эта психопатка станет прыгать следом за ней. А пока она спустится…

Главное, ее сумасшедший приятель выведен из строя. Вот уж кто вызывал у Тамары суеверный, животный ужас, и до сих пор при воспоминании о нем по спине девушки змеился ледяной озноб. Интересно, что с ним? Что-то с сердцем? Какой-то приступ? Тамара всем своим естеством желала, чтобы этот псих умер в жутких мучениях прямо там, рядом с ямой.

Она выбралась из воды, подволакивая ногу, – при падении она больно ушиблась о воду голенью и теперь хромала.

Тамара посмотрела наверх. С обрыва скатилось несколько крошечных камешков, и все. Она хотела немного перевести дыхание, но внутренний взор снова выхватил леденящую картинку – развороченное тело Жоржа с болтающимися, как петли сосисок, кишками, и ей стоило огромного труда вытолкнуть из сознания этот образ.

– Валить. Валить отсюда как можно быстрее, – пробормотала Тамара и побрела в сторону зарослей.

«Нужно отыскать какую-нибудь ЛЭП… – подумала она, вспомнив, что слышала этот совет потерявшимся. – Не может быть, чтобы здесь вообще никого не было…»

Прихрамывая, Тамара дотащилась до кустов, и тут силы оставили ее. Голова кружилась так, словно девушка только что сошла с самой экстремальной карусели в парке аттракционов, и она села, глядя в сторону синеющего озера. Издали оно напоминало вдавленный в землю сапфир, сверкающий прозрачной лазурью в лучах жаркого солнца.

«Если ты… свалишь, я тебя найду и вырву матку», – неожиданно вспомнила она слова Игоря, и ее передернуло. Странно, но чувства вины девушка не испытывала. Дикий страх вытеснил все остальное, в том числе и невнятно робкие, едва зарождающиеся угрызения совести. В конце концов, что она могла сделать?! Сцепиться с этой дикой кошкой, которая чуть не застрелила ее?! А как бы заговорил Игорь, если бы Тамара согласилась на предложение этого маньяка – зарубить их всех топором?! Почему-то Игорь упустил это из виду…

«А предложи это тебе, Игорек, думаю, ты с готовностью покромсал бы нас, как говядину», – с горечью подумала она.

Тамара задрала блузку, пытаясь рассмотреть рану от пули. Отверстие было сквозным, и из обеих дырочек лениво струилась кровь. Девушку охватило смятение. Нужно как-то остановить кровь, иначе ее дела хреновы. И потом, ее будет очень просто найти по следам…

Морщась от боли, Тамара сняла с себя перепачканную кровью и грязью блузку и неуклюже обмотала ее вокруг живота.

– Дерьмо, – мрачно заключила она, критически оглядев импровизированную повязку.

«Надо потуже завязать» – промелькнула у нее мысль, и девушка с силой потянула за уголки узелка. Влажная ткань так врезалась в рану, что перед глазами Тамары внезапно потемнело, а дыхание перехватило. С едва слышным всхлипом она опустилась на землю, погрузившись в бархатистую пелену тьмы.

Она не знала, сколько прошло времени – минута или день. В какой-то едва уловимый миг ее посетило видение – она на море с Жоржем. Теплый, мягкий песок, белый, как мука. Игривое море ласкает их загорелые ступни, золотистое солнце гладит их стройные подтянутые тела… И вдруг среди этой чудесной идиллии раздается хрипловато-кривляющееся:

– Привет. Приве-е-е-ет, киска…

Судорожно вынырнув из сна, Тамара распахнула глаза.

Где-то позади послышался хруст веток и вслед за ним – натужное дыхание. Кто-то стоял совсем рядом, разглядывая ее и хрипло дыша.

Часть IV

– Вам надели наручники на свежую рану?

– Разумеется, ваше преосвященство. Свежие раны для того и существуют. От старых мало проку: они будут только ныть, а не жечь вас, как огнем…

Э. Л. Войнич¸ «Овод»

Этой ночью он вновь увидел ее.

Его, как бесплотную тень, пронизывающий вихрь времени перенес на четырнадцать лет назад, когда он только-только собирался пойти в первый класс.

Маша Федорова, она была похожа на испуганного, затравленного кролика. В блестящих черных глазах-бусинках искрилась мольба о пощаде.

Но те, кто выбрал ее в качестве жертвы, холодны и непоколебимы, словно каменные изваяния. Они хотят развлечься. И развлекутся, потому что никто и ничто не может им помешать – они в глухом лесу, а воспитатели далеко, и им нет дела до своих подопечных, которые разбрелись кто куда…