Дитя порока (ЛП)

— Великий Итан Каллахан, мужчина столь опасный, что народ мрет, даже когда он ничего не делает, — пробормотал Уайатт.

— Уайатт Каллахан, мужчина столь коварный, что убедил весь мир, будто он – ангел, — парировал Итан.

— Я...

— Всех, кроме своего брата и сестры, конечно. Мы знаем, чем ты был занят в Бостоне, — продолжил Итан, и Уайатт замер с бутылкой у губ. — Уверен, ты делал это по уважительной причине. Но разве это меняет тот факт, что ты это делал? Что ты такой же, как и все мы... герой и злодей в одном флаконе. Спаситель и разрушитель.

Уайатт поставил бутылку на стол и встал с пола.

— Я посплю в гостевой.

На этом он направился в коридор, но Итан не был бы Итаном, не оставив последнее слово за собой:

— Однажды, братец, ты выяснишь, что от злодея в тебе больше, чем от героя. И где же ты тогда спрячешься?

Уайатт не ответил.

— Ты неугомонный, — бросила я ему, когда Уайатт больше нас не слышал.

— Кто-то же должен.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию своей жизни?

Император Август

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ

ИТАН

— Добрый вечер, дамы и господа, позади еще один скучный день в Бостоне, в течение которого умерло двенадцать человек, трое — во время перестрелки с полицией в Гайд Парк, а остальные девять — опять же результат передозировки героином. Итого за последние двадцать один день, период, в течение которого врачи Бостон Медикал сообщали о возможном распространении на улицах города убийственных смесей наркотиков, скончалось восемьдесят семь человек. Если усреднить, то от данного препарата в сутки умирало по четыре человека. Несмотря на предупреждения, очевидного снижения употребления наркотиков так и не случилось. Сегодня утром мэр города Такахаси наряду с губернатором Виейра созвали пресс-конференцию, на которой сообщили о вмешательстве в процесс ФБР. Это также стало толчком к более строгим действиям полиции, отчего многие меньшинства почувствовали себя менее защищенными...

— Бейглы… бейглы... — пробормотал я себе под нос, открывая шкафчик, пока телевизор вещал новости в фоновом режиме. — Айви, где, блин, бейглы? — заорал я в потолок.

— Они закончились! — крикнула она в ответ.

— Что ты имеешь в виду? Мы же их только купили!

— Ну, нам стоит покупать больше...

— Да мы же только что купили их лишь потому, что хотели купить побольше, так как в последний раз мне снова не досталось ни одного! Какого фига мы съели так много и так быстро?

— Почему ты так сильно хочешь бейгл? — заорала она на меня.

Я просто стоял посреди кухни, напрочь сбитый с толку. Эта женщина невменяемая. Моя жена — сумасшедшая.

— Почему? Почему? ПОТОМУ ЧТО Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ И СЪЕСТЬ БУТЕРБРОД, АЙВИ!

— ПРЕКРАТИ НА МЕНЯ ОРАТЬ!

Сжав кулаки и челюсть, вдохнув, я заговорил спокойнее:

— Ты не услышала бы меня, не закричи я.

— ЧТО?

— ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ЕСЛИ Я НЕ ОРУ! — заорал я, так как, очевидно, теперь и сам свихнулся. Просто охренительно! Прекрасно! Двадцать один день мы с ней сидим тут друг с другом. Нет, не под замком. Мы выходим погулять, но все равно, каждый день есть только она и я. Несколько дней все казалось раем, но в следующие — я был готов рвать на себе волосы. И так живут нормальные люди? Спорят о еде, мелочах, вроде чертовой спальни и еще меньшей ванной, о потребности в туалетной бумаге и ее долбаных тампонах? Неудивительно, что супруги часто убивают друг друга. Все это кажется небольшими проблемками, но когда имеешь с ними дело день ото дня, они и правда начинают тебя пилить. Раньше, когда хотел есть, то должен был просто сделать чертов звонок... очевидно, это меня избаловало, но хрен с ним.

— Да не сходи ты так с ума. Черт побери, — пробормотала она, входя на кухню, и от вида ее весь мой гнев растаял. Вот так просто. Она была потрясающей. Белое платье идеально облегало грудь и разлеталось складками ниже талии. Ей даже удалось завить светлые волосы на концах. Опустив сумочку на столешницу, Айви подошла к одному из ящиков и открыла его...

— Да ты шутишь, — произнес я, глядя на тортильи.