Дитя порока

— Правда? — Я бросаю взгляд на картину женщины в белом платье с такой же, как у меня, оливковой кожей и чертами лица. — Она была близка к этому, ближе, чем любая другая женщина, но в конце концов тоже потерпела поражение... просто так вышло, что она умерла, до того как это смог заметить еще кто-то.

Когда бабушка не ответила, я поняла, что она смотрит на меня. Это взволнованное выражение часто отражалось на ее лице, когда я говорила что-то подобное. И сегодня мне бы не хотелось его видеть.

— Чего ты хочешь, Дона?

Какой же ужасный вопрос. Рассмеявшись, я ответила честно:

— Всего. Я хочу власть, известность, славу и уважение. Хочу быть королевой, а не принцессой. Я хочу входить в комнату и видеть, как все склоняют головы, когда прохожу мимо. Я хочу, чтобы обо мне писали книги. Хочу быть темой выпускного экзамена в каком-то университете. Желаю творить перемены, великие перемены. А еще я хочу быть матерью и женой... Хочу выйти за мужчину, который влюблен в меня настолько, что это заводит его за грань безумия и обратно. Мужчину равного мне, которого так же уважают и боятся, который понимает, что мои амбиции иногда будут затмевать его собственные. Который сможет стоять на заднем плане, пропустив меня вперед. Я хочу всего, бабуля, и каждый день, пока не получаю этого, чувствую, будто сгораю изнутри. Словно во мне живет чудовище, которое будет продолжать царапать мое сердце до тех пор, пока не дам ему то, чего оно хочет.

— Это и есть трагедия женщин, родившихся с амбициями мужчин.

Я рассмеялась. Она не понимала.

— Это не мужские амбиции, а мои. И я получу все это... Все, чего хочу... или умру, пытаясь. Я не сдамся, как она.

Я подняла бокал в сторону женщины на картине, сомневаясь, гордилась бы она мной или волновалась, как бабушка, хотя в любом случае, без разницы. Итан и Уайатт все еще ощущали боль от их смерти... но я похоронила это чувство уже очень давно.

— Я люблю тебя, Дона. — Она поцеловала меня в макушку и ушла, скорее потому, что понятия не имела, как ответить.

Допив вино, я поставила бокал на стол, прежде чем подняться с кресла и развернуться, как раз когда двери снова открылись, на этот раз впуская Тобиаса, или, как его все зовут, Тоби, единственного друга моего брата, даже хотя тот никогда этого не признает.

— Тебе и правда стоит прекратить делиться с ней своими самыми мрачными мыслями. Она волнуется о тебе, — сказал он откровенно.

— Она боится меня, — поправила я.

— Твоя бабушка видела многое. Очень сомневаюсь, что она боится...

— Она боится не из-за моих желаний, а потому что не имеет понятия, как я достигну всего этого, — разъяснила ему, хотя он, должно быть, понимал это сам. — Она переживает, что однажды я стану настолько жаждать власти, что в конечном итоге предам семью.

— Ты этого не сделаешь.

— Не будь так уверен. Даже я не знаю, что сделаю в той или иной ситуации. — Я подмигнула, направляясь к двери, когда он схватил меня за руку, разворачивая.

— Да? — Я взглянула в его карие глаза.

— Не обращайся ко мне, как ко всем остальным. — Он засмеялся. — Я знаю тебя лучше их всех. Любовь к братьям — единственное, что затмевает твои стремления.

— Я тоже тебя знаю, Тобиас. — Я протянула руку и убрала с его лица каштановые пряди волос. — Знаю, что ты именно такой мужчина, который мне нужен, но я не соглашусь, потому что тебе не хватает статуса, чтобы стоять рядом со мной. Знаю, ты в курсе, что можешь вот так сжать мою руку лишь потому, что я тебе позволяю. Но самое главное, что мы оба знаем, ты возлагаешь такую надежду на мою любовь к братьям, которая, по твоим словам, затмит мои устремления, только потому, что глубоко внутри осознаешь, если я попрошу тебя выбрать... если попрошу предать человека, которого считаешь братом, ты это сделаешь. Ты возненавидишь меня за то, что заставила сделать это, и возненавидишь себя за то, что будешь любить меня даже после всего этого.

Он вздрогнул, все его тело напряглось, когда Тобиас нахмурился, глядя на меня и осознавая, что я говорю правду.

— Донатела К. Валентино. Звучит не плохо, да? Итальянское имя, сильное и смелое, оно мне идеально подходит, но опять же, ты знал это, верно? Это твое имя, Тобиас. — Я озвучила его желание, его амбиции завладеть женщиной из лиги, которая выше его собственной.

Злясь, он резко выдохнул и сильнее сжал руку.

— Ты и, правда, веришь, что я буду любить тебя всегда? Что буду рядом с тобой вечно?

— Да, — ответила я без тени сомнения. — Атомы бесконечны. Солнце встает на востоке и садится на западе. Время бежит неумолимо. А Тобиас Никалай Валентино всегда будет любить меня. Будет ли он рядом со мной или нет, зависит лишь от него.

— Ты знаешь, что это неправда! — засмеялся он, обнажая зубы.

— Как и то, что твоя проблема — не моя, и я подожду, пока ты в ней разберешься. А теперь опусти мою руку, пока я не разозлилась.

Взгляд его в глазах пылал огнем ярости. Если бы он мог, то прожег бы им дыру в моем лице.

— Последнее предупреждение.

Когда он отпустил меня, я вышла за двери и бросила: