Дитя Севера (СИ)

– А почему он вас тогда не убил? Ведь если вас считают мертвым все, даже король, раз титул передали вашему младшему брату, то вы лорд-маршалу совсем не нужны.

Он на секунду опешил, потом открыто улыбнулся:

– Я и сам так думал, но не недооценивайте его хитрость и злобу. Он опаснее, чем кто бы то ни было, настоящий дьявол, – он покачал головой. – Нет, мне не стоит так говорить, он ваш муж, вы всего лишь подумаете, что я лгу. Он может казаться очень привлекательным…

Ари фыркнула и начала перечислять:

– Он? Я вас умоляю, после всего, что он сделал?  Пытался убить мать, запер родного брата… Может быть, убил Элизу. Ой… А откуда вы знаете, кто я такая?

– О вас только и разговоров у слуг и этих, – он махнул рукой в сторону охранников. – Легко догадаться.

– А… – протянула Ари. Она все еще не понимала, что ей не нравилось во всей этой истории, ведь все сходилось, все ее версии подтверждались… – Но почему вы здесь?

На мгновение на его лице отразилось недовольство, или Ари это снова всего лишь почудилось. Да, точно показалось, просто огонек свечи моргнул. Пленник по-прежнему выглядел грустным и спокойным и говорил очень разумно:

– Ему очень нравится мучить людей, но он еще более извращен – ему нужно, чтобы за это его не наказали, а то и одобрили. Бедная Элиза, он запер ее в замке, не позволял никуда ездить, а все были уверены, что это ради ее безопасности. Она же так слаба здоровьем, – он искоса взглянул на Ари из-под длинных пушистых ресниц и продолжил: – Со мной все еще проще – он убедил слуг, что я ее убил, но не отдал меня под суд. Ему нравится приходить ко мне и оскорблять, унижать. С самого детства нравилось, а я никак не мог ему отплатить. Кто мне поверит? Иногда я думаю, что нет для него большего счастья. Позвольте, я опущу подробности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ари и так уже нарисовала у себя в воображении жуткую картину – достаточно было видеть эти цепи, чтобы домыслить остальное. И лорд-маршал мог стегать беззащитного пленника кнутом, отсюда и окровавленная рубаха… Да, вспомни разодранные на клочки холсты! Может быть, он уничтожал все, что дорого его узнику?

– Он вас бьет? – вырвалось у нее.

– Если бы только, физические мучения – ничто, поверьте мне. Он уничтожает все, что мне дорого.

– И картины тоже он порвал?

– Какие картины?

– Там, в комнате во дворце, на столе.

Пленник всхлипнул и отвернулся, смахнув слезу и невнятно пробормотав сквозь тяжелые вздохи:

– Да, тоже он, это было единственное воспоминание о матушке, которое у меня оставалось. Он лишил меня даже его, и обрывки не позволил с собой взять. Может быть, принесете их мне? Мне будет легче, если я смогу вспоминать о ней…

Ари собиралась согласиться, но ведь это ничего бы не решило, совсем ничего. Был вариант намного лучше…

– Давайте я помогу вам сбежать, – решительно произнесла она.

Глава 26

Ари как будто оказалась в одной из своих любимых книг – наконец у нее все получалось, и она знала, что делает благое дело. Спасти оклеветанного пленника, жизнь которого в опасности, обелить его имя, вернуть наследство – разве не так же действовали бы все героини? Смелые и решительные, ничего не боящиеся даже перед лицом самых страшных угроз, они могли бы ей сейчас позавидовать.

Ее жизнь наконец обрела смысл, а Рэндальф… Рэндальф стал как раз одной из самых важных частей этого смысла. Она старалась улизнуть к нему как можно чаще, чтобы что-то принести, помочь, поддержать, увидеть на его лице эту солнечную улыбку. Он был словно… да, как принц в изгнании или как тот принц, про которого она читала – его так же запер старший брат в темнице. Или это был дядя, который что-то хотел узнать от принца? Неважно, главное – Рэндальф был таким же – несправедливо обиженным, но стойким. Никогда не жаловался на свои тяготы, даже не хотел, чтобы она из-за него могла пострадать, отговаривал ее от составления дерзкого плана.

–  Ничего опасного, –  убеждала она его, –  лорд-маршал сейчас в отъезде, я все смогу раздобыть и подготовить. Никто меня ни в чем не заподозрит, я буду очень осторожна. Разве тебе не хочется освободиться? Только представь – ты обелишь свое имя, накажешь тех, кто так несправедливо жесток, будешь снова свободен!

Нет, она не понимала его колебаний, но они были, как выяснилось, очень благородны, так что у нее даже слезы на глазах выступили, когда он сказал шепотом, почти прижимаясь к решетке на окне:

–  Хочется, конечно, но мне невыносимо думать, что они сделают с тобой, если поймают. Ты такая красивая, нежная, юная, как цветок лилии. Его так легко сломать, –  он покраснел и остановился, видя, как Ари смущенно потупилась. – Страшно представить, что с тобой может случиться, а я не смогу тебя защитить. Никогда себе не прощу этого, легче умереть.