Дитя скорби

Меня затрясло, в горле пересохло.

- Прогони ее, вышвырни вон! - выкрикнула я.

Но, конечно, ни одного звука не достигли слуха таура. Бесплотные духи не говорят, и тем более не достигают прошлого.

Витэан поцеловал ее, страстно, нежно, жгуче. Его ладони изучали гибкое тело, скользнули вниз по бердам, затем вверх, задирая сорочку, к груди. Глассе разорвала поцелуй, издала блаженный тихий стон. Мне захотелось вырваться, уйти, чтобы не видеть. Я бросилась к балкону, но не смогла сделать и двух шагов. Я была не только бесплотна, но и ограничена в движениях. Обернулась к стене, надеясь, что как призрак просочусь сквозь нее и спрячусь, но нет, стена не поддалась, сколько я не билась ладонями по твердой поверхности.

Меня снова развернуло к паре, будто кто-то извне управлял моим телом.

«Смотри! Смотри же! Вот он твой Витэан! Вот его любовь к тебе!» - пронесся в голове голос Владычицы.

Теперь я не могла шелохнуться, даже глаза закрыть не могла. Как прикованная наблюдая за парой. Глассе ловко забралась тауру под рубашку, потянула наверх, обнажая его по пояс. Провела ладонями по широкой спине, плечам, предплечьям, скользнула ниже, по прессу к пряжке ремня. Мне хотелось кричать! Слезы потекли сами. Витэан подхватил ее на руки, лёгким движением положив на постель, накрыл собой, попутно освобождаясь от остатков одежды. Я не сдерживала слез, надеясь, что они скроют от меня сцену происходящего, но нет. Я видела всё!

Как тяжело дыша, таур порвал тонкие бретельки сорочки, высвобождая грудь Глассе из объятьев ткани, как коснулся губами бледной кожи, как в ответ она выгнулась, протяжно застонав. Видела, как он развел ее бедра, как шепнул, что будет нежен. Его движения были сдержаны и медленны по началу, но скоро их тела окончательно переплелись слились в общей страсти, в общем движении.

- Я не хочу этого видеть! Не хочу! - беззвучно кричала я.

Мое сердце разрывалась от боли и отчаянья. Да, я люблю Витэана. Люблю и оттого мне так мучительно, до дрожи, до тошноты больно.

- Не хочу смотреть! - рыдала я.

- Как знаешь! - пронесся снова голос Владычицы, и мне позволили сомкнуть веки.

Но слух у меня остался. Я слышала их стоны и всхлипы, их горячее дыхание, шорох простыней. Мне казалось эта мука не закончится никогда. Но вот Витэан выдохнул как-то особенно горячо. Стало тише. Я распахнула глаза. Он по-прежнему был сверху, на ней. На спине таура алели кровавые раны. Похоже Глассе знатно его расцарапала в порыве страсти.

- Я тебя люблю! - произнес он и нежно коснулся губ любовницы.

Меня выбросило из ведения так резко, что ноги подкосились. Я не устояла, упала на каменную площадку. Слезы текли по лицу, меня знобило и трясло. Рядом бледная, поджав губы стояла Эриэль.

- Это все правда? - спросила я, заглядывая вглубь ее бездонных голубых глаз. Крохотный огонек надежды зажегся внутри меня, вера в то, что коварная Владычица просто сыграла со мной дурную шутку, навела морок, а не прошлое показала.

- Око показывает только правду, - ответила Эриэль. Ее голос дрогнул. - Мне жаль.

Глава 35

Огонек внутри погас, во мне будто что-то сломалось, надорвалось, разлетелось со стоном лопнувшей струны. Ноги сами подогнулись, я упала на колени. Болело где-то там, внутри, хотелось завыть, свернуться калачиком на этих холодных камнях и скулить. Почему? Почему так больно? Таур ничего не обещал, не клялся в вечных чувствах, не говорил о верности. Он был свободен делать, что хочет, спать, с кем хочет.

Я знала, что Глассе - его фаворитка. Знала, что они за закрытыми дверьми явно не в ладушки играют. Почему же сейчас было так больно, горько, противно, словно меня предали, словно бросили и вытерли об меня ноги. Нужно было бы встать, сказать, что это ничего не меняет, что эльфам Гремучего царства все равно нужна помощь, что нужно остановить тифлингов, которые скоро кровавым маршем пойдут по долинам и деревням. Но я не могла.

- Ниэнель, милая, - ласково сказала владычица, наклоняясь ко мне и приобнимая за плечи.

- Твой дом здесь, в Сокрытом городе. И никто, даже тифлинги, не доберутся сюда. Здесь ты в безопасности.

Она подняла меня на ноги, стерла слезы мягкой ладонью с лица.

- Эриэль, отведи Ниэнель в ее дом, - сказала эльфийская правительница.

- Да, наставница, - девушка взяла меня за руку, и мы пошли.

Сопротивляться не хотелось, не было на это ни сил, ни желания. Все вокруг вдруг стало тусклым, безрадостным, не важным.

- Прости, - от этого слова сказанного Эриэль я даже вздрогнула. - Я не знала, что хочет тебе показать наставница, не думала, что это будет что-то такое, что сделает тебе так больно. Я чувствовало твою боль, как свою. И это было... Невыносимо! Что ты увидела?

- Не важно, - ответила я бесцветно.

Она привела меня к домику, в котором мы с Эсфилем отдыхали после прихода в Сокрытый город.

- Тебе что-то нужно? - спросила эльфийка.

- Где Эсфиль?

- Точно не знаю.

Мы стояли на пороге. Мне не хотелось оставаться одной, Эримэль не спешила уходить, словно что-то еще хотела узнать.

- А Эсфиль, он какой? - на выдохе произнесла она.