Дитя среди чужих

Именно Шепард в последний момент узнал в паре тех, кого видел по телевизору в мини-маркете «Тексако» Чака. Позже он расскажет копам, которым Чак сразу же позвонил после рассказа Тима, о том, кого видел. «Я сразу все понял, когда увидел их вдвоем. Оба казались хмурыми и злыми, смотрели на меня так, словно я кусок грязи на лобовом стекле. Они пытались маскироваться: надели шляпы и солнцезащитные очки, но все же это точно они. Потом они уехали, вернулись к своим преступлениям, наверное. Да, преступления – вот, чем они занимаются»,– разглагольствовал он, пока полицейские все записывали.

Чак же предоставил видеозапись с упомянутым мужчиной, а также видеозапись (где был номерной знак) заправки автомобиля. Чаку это чертовски понравилось. Казалось, они с Тимом сделали что-то хорошее, может, даже помогли спасти этого бедного мальчишку. Чак пообещал себе отныне бесплатно давать Тиму пепси, если все обойдется.

Что касается Тима, он выдал подробный (и, кстати, вполне трезвый) отчет, а потом его загорелое, но свежевыбритое лицо расплылось в широкой ухмылке от последней заметки:

– Вот только теперь у этого гадины усы,– сказал он, пока полицейский царапал что-то в блокноте.– А, и пост, мать его, скриптум, чуваки… они поехали на восток.

3

В темной сырости под домом существо протискивается через отверстие, которое проделало в кирпичной стене, прямо над землей, не больше дверцы духовки. Тварь снова тянется за предметом, который принесла с собой. Он гудит под ее пальцами. Она тихо щебечет и щелкает, разговаривая с ним, затем кладет предмет – большой бесформенный шар из сухих листьев и грязи – под сгнившее дерево лестницы, ведущей к закрытой двери. Сверху доносятся голоса, но она молчит. Осторожничает.

Оставив предмет под лестницей, она протискивается обратно через дыру в стене, оставляя осколки кирпича и щебень разбросанными. Потребовалось время и терпение, чтобы соскрести старый цемент и почти бесшумно разворотить кирпичи. И вот, первый пункт плана выполнен, и тварь опускается на пол, крепко зажмурив золотистые глаза. Она раскачивается взад-вперед, издавая короткие стоны, щелчки и звук, похожий на стук зубов.

Она взбирается по одной из стен подвала на потолок.

Прямо над ней, всего в нескольких дюймах от половицы, находится кухня. Тварь прижимает две ладони к дереву и выдает серию щелчков и стонов, снова, снова и снова.

Двумя этажами выше Генри лежит в кровати, его разум связан с существом, но лишь настолько, чтобы чувствовать его присутствие. Он опасается подобраться ближе, открыть внутренний взор больше. Мальчик боится, что тьма этого разума поглотит его, боится, что она вторгнется в его собственный разум, может, даже возьмет над ним верх.

Он знает, что она на это способна. Может, не с людьми, но с другими. Животными. Насекомыми. Созданиями, о которых он даже не слышал, что живут где-то внизу – под городами, парками и школами, под сознанием человечества в глубоких недрах земли.

Генри хмурится. Он пытается понять – увидеть – язык, уловить смысл звуков, которые издает мать под домом. Сначала мальчик думает, что это пение. Или, может, молитва. Есть что-то сложное в ритме этих звуков, в том, как они сочетаются, а цвета переплетаются, создавая нечто похожее на музыку. В конце концов, Генри считает, что приблизился к правде, но все же не до конца.

Это чертово проклятие,– шепчет ему на ухо отец.

Генри не спорит.

6

Джим заходит за большой сарай. Высоко над головой раскинулось ночное звездное небо. Воздух, свежий и невероятно холодный, покалывает голую кожу предплечий, щиплет уши ледяными пальцами. Но нужно хоть на минуту убраться из этого дома. Проветриться и подумать. Ему не нравится, как все идет.

Как-то не очень гладко.

Сначала его раскусил агент ФБР – Джим был к этому готов, но в глубине души надеялся ускользнуть незамеченным до начала каникул. Потом это странное поведение ребенка, труп в подвале, а теперь еще и Грег с Дженни задерживаются. Что еще хуже, Джима очень напрягает Лиам, который абсолютно всегда надежен, но почему-то необъяснимо реагирует на парня; в одну секунду слишком великодушен, в следующую – выходит из себя. Джим рассчитывал, что Лиам с ребенком просто будут говорить, а не вести себя как пожилая супружеская пара. Грег тоже не из лучших. Не надо было приводить Дженни. Джим не учел ее влияние на младшего брата, и теперь Грег стал рассеянным, непредсказуемым. А лучшее достоинство Грега – это как раз его предсказуемость.

Черт. Теперь даже нормальных ребят не найдешь.

Джим смеется и снова затягивается косяком. В голове формируется мысль, что сейчас он по-настоящему доверяет лишь этому сраному мексикашке. Пит не умен, как Лиам, не предсказуем, как Грег, и не свиреп, как Дженни (хотя изо всех сил старается казаться таким), но Джим увидел в Пите какое-то постоянство. Он похож на верную собачонку – как иронично, учитывая тупую татуху,– которая поджимает хвост при хозяине и скалит зубы на любого прохожего.