Дитя Тьмы и Света (СИ)

— Если хочешь узнать, что она замышляет, то поспешу огорчить. Мне ничего не известно о ее планах. Но полагаю, ее дочка, — Зелина указала на Белль, — до сих пор остается предметом их с Хайдом интереса. Эх, совсем как ее папаша. Девочку тоже все хотят прикончить.

Услышав эти слова, Белль почувствовала острую боль в области живота. Ее дочери явно не нравилось, когда кто-то говорил плохо об ее отце.

— Не волнуйся, Реджина. Малышка просто стала через чур активной последнее время. Я пойду домой. Может удастся достучаться до дочери.

На самом деле Роза все это время ничем особо не занималась, просто сидела в лаборатории и смотрела воспоминания того времени, когда ей было 16. Слезы боли и одновременно счастья оставляли следы на ее лице. Она ничего не могла с ними поделать, ее юное сердце сейчас переполняла нежность, которую темная сторона не жаловала. И это еще мягко сказано. Внутренние весы снова перевесили, только теперь Роза не горела страстями тьмы и жаждой насилия, а превратилась в меланхоличную, мало соображающую, почти безумную девицу, которая сама не могла объяснить, что с ней происходит. Ее трясло, лихорадило, сердце буквально рвалось из груди. Но куда? И зачем? Хранительница едва не сорвала голос, пока звала своего Учителя. Ей было невыносимо его молчание. Но винить его девушка не могла ни в коем случае! Только себя саму. В конце концов, она же все и испортила. Видимо дочери Темного не светит счастье… Стук в дверь вывел наконец Хранительницу из страны грез, душевных терзаний и тяжелых размышлений.

— Роза? Дочка, я принесла тебе поесть…

— Мама! — девушка не обратила внимания на то, что ее восклицание прозвучало слишком громко, не заметила, как захлопнула зеркальце, в мгновение ока вскочила на ноги и подлетела к Белль, с неслыханной силой вырывая у нее поднос из рук. Благо ничего, что на нем было не упало на пол. — Что ты делаешь?! Тебе нельзя напрягаться!

Белль больше вздрогнула от стука подноса, чем от криков дочери. Роза уперлась руками о стол и глубоко вздохнула. Кажется, до нее постепенно начало доходить, что она ведет себя странно, почти безумно.

— Прости, мам… Я наверно, выгляжу ужасно. Прости, пожалуйста. Спасибо за обед.

— Вообще-то, за ужин, дорогая. — Улыбнулась Белль присаживаясь за стол напротив Розы.

— Как? Уже вечер? — рассеянно спросила девушка, отправляя в рот ложку горячего супа. — Надо же, как медленно часы тоски ползут…

— Что за тоска тебя так мучает? Скажи, Роза! — Красавица накрыла своей ладонью руку дочери. — Расскажи, и тебе станет легче.

Хранительница Баланса помешала содержимое тарелки ложкой, потом встала, подняла с пола зеркальце, явно собираясь его открыть, но почему-то передумала.

— Я лучше так расскажу. Без наглядности. Только обещай, что папа ничего не узнает. Иначе… Иначе он убьет его…

— Кого «его»?

Париж. 1872 год

POV Роза

Я не знала, куда попала и как. Наверно по инерции. Место было явно прошлого века: слышался стук копыт лошадей о мостовую, колес, дамы и господа в цилиндрах, перчатках и с тростями в руках проходили мимо. Но мне сейчас было не до любования новой обстановкой: меня съедала боль. Ужасная боль… Слезы должны обжигать лицо, но они были холодными. Наверно смешались с ливнем… Он, мой принц, бросил меня! Как же это?! Я ведь так люблю его! Люблю… А он преспокойно гулял с другой! Все мысли занимали только его слова:

«Я устал, Роза. Устал от твоих странностей, от твоих рассказов о магии и заклинаниях. Ты мне нравилась, у нас были нежные отношения…»

Я тогда впервые так четко почувствовала, как злость от его мыслей меня наполняет, словно пустой сосуд. Трус! Не может найти сил сказать в лицо то, что думает!

«Прости, ты была и останешься моим другом. Но не больше…»

Я шла, не разбирая дороги, пока чужой город не исчез из поля зрения и не появился лес. Тут уж, где никто не мог слышать и потревожить, я упала на колени и дала волю чувствам, которые словно острые когти нещадно терзали нутро. Но срывались они с моих искусанных в кровь губ не просто криком, а вместе с песней… Я стояла на коленях и пела, надрывая связки так, как никогда прежде. Будь я в нормальном состоянии, еще могла бы подивиться тому, как красиво и необычно звучали ноты… Дождь усиливался, видимо желая перекричать меня, ждал, когда в легких кончится воздух. Но я и не думала останавливаться. Обняла себя, пальцами со всей силы вцепившись в промокшую насквозь одежду на плечах, и все пела. Меня душили слезы и отчаяние, но я не могла уже остановить песню. Мое сердце разрывалось. Тогда мне даже в голову не пришло, что возможно, в нашем разрыве с Нилом вина была моя. Конечно, первая любовь — это всегда прекрасно и, увы, зачастую так больно, что теряешь рассудок. А мне, как дочери Темного и так было сложно добиться внимания: все рыцари, едва узнав о моем происхождении, вмиг испарялись. Вот, отлично! Давай еще отца во всем обвини! Давай, это же так в твоем стиле — перекидывать вину на других. Да! Да, отец тоже виноват! Господи, почему я родилась такой?! Что мне делать со всей этой огромной силой? ХОЧУ БЫТЬ НОРМАЛЬНОЙ! Хочу…