Дитя Всех святых. Перстень со львом

Геклен!.. Франсуа заработал локтями и оказался рядом с человеком маленького роста, лет сорока с виду. Его доспехи были помяты, а щит с гербом — черный двуглавый орел с красными когтями и гребнем на серебряном поле — пребывал в еще более плачевном состоянии: у птицы не хватало одной лапы, да и все краски облупились. Внешность самого рыцаря была под стать его снаряжению. Смуглый, курчавый, круглолицый, с лицом, напоминающим те образины, которыми украшают водостоки соборов: крошечный носик и большие зеленые глаза навыкате. И, однако, Франсуа каким-то удивительным образом был уверен, что тот одолел бы его и на турнире, и в любом другом виде единоборства. Чувствовалась в этом почти уродливом теле недюжинная сила, а в несуразных глазах таилось даже что-то завораживающее — такой мощный ум светился в них.

Франсуа спросил наудачу:

— Вы — дю Геклен? Сеньор де Броон? Черный Пес?

— Да. Все это, а также капитан Понторсона и Мон-Сен-Мишеля. Откуда вы меня знаете?

Франсуа ответил не сразу. Значит, вот он каков, тот, кому служил Туссен да к кому он и сам мог бы присоединиться, если бы не предпочел валять дурака в Броселиандском лесу! У него возникло впечатление, что закончилась еще одна обходная дорожка, и он окончательно выбрался на прямой путь.

— Мой оруженосец рассказывал мне о вас. Он погиб…— Франсуа с трудом подобрал слова, — погиб в бою. Его звали Туссен.

Дю Геклен наморщил лоб и покачал круглой головой.

— Помню. Ловкий лучник и отличный товарищ.

Такой была первая встреча Франсуа де Вивре с Бертраном дю Гекленом.

Осада Мелёна началась в первых числах июня. Армия дофина была многочисленна. В ней под началом коннетабля Франции Робера де Фьенна и Ги де Шатильона, графа де Сен-Поля, собрался цвет дворянства. Дофин хоть и присутствовал в войске, но непосредственного участия в военных операциях не принимал, ограничиваясь ролью наблюдателя.

Для осады имелись весьма важные орудия, а именно тяжелые арбалеты и две бомбарды. С них и начали. Много дней они громыхали, обстреливая стены. Первый раз Франсуа видел их в деле. Грохот стоял чудовищный, и он представил себе, что должен был почувствовать его отец и другие французские рыцари, услышав его при Креси…

Поскольку бомбардировка ничего не дала, приходилось решиться на штурм. Он состоялся 18 июня, и Франсуа потом никогда не забывал этот день.

Ничто не казалось ему более волнующим, чем участие во взятии какого-нибудь замка. Вид стен, куда ему предстояло взойти с боевым цепом в руках, буквально зачаровывал его… На приступ попели рано утром, при восхитительной погоде. Впереди двигались солдаты, держа широкие щиты, предназначенные защищать остальной отряд, — так называемые павуа; за ними следовали арбалетчики, потом подносчики лестниц и, наконец, рыцари со своими оруженосцами.

Крепость Мелён располагалась на одном из островов Сены. Реку перешли без труда по заранее наведенным наплавным мостам и ступили ногой на узкую полоску земли, тянущуюся вдоль стен. Этого-то момента и ждали защитники, чтобы вступить в игру. Каждая бойница вдруг извергла целые груды камней, дождь стрел, пущенных из луков и арбалетов, потоки кипящей смолы.

В одно мгновение вокруг вскипел ад. Франсуа не успел даже решить для себя, какого поведения ему держаться. Его увлекла отхлынувшая волна нападавших, оставляя у стен десятки трупов… Некоторое время спустя он оказался на другом берегу Сены, уже вне досягаемости потопа. Он чувствовал себя оскорбленным, униженным, хотя и ни в чем не мог себя упрекнуть. Против такой обороны любой был бы бессилен.

Любой, кроме Бертрана дю Геклена! Он-то остался под стенами, и остался совершенно один! Приметив на земле лестницу, он сумел поднять ее и прислонить к стене, хотя обычно для этого требуется сразу несколько человек. Потом подобрал щит павуа, поднял его над головой и начал восхождение. Вся армия следила за ним, затаив дыхание, настолько невероятным было это зрелище — один-единственный человек, идущий на приступ целого города.

Со своего наблюдательного поста дофин тоже видел эту захватывающую сцену. Он обратился к стоящему рядом Роберу де Фьенну, коннетаблю:

— Бога ради, кто этот человек?

— Бертран дю Геклен, государь. Говорят, он храбро дрался с англичанами в Бретани.

Дофин воскликнул:

— Спасите же его!

И правда, в этот момент на лестницу обрушился большой камень, разбив ее в щепы; рыцарь, добравшийся до середины, упал вниз и остался лежать, а вокруг него, не переставая, дождем сыпались стрелы и камни. По приказу дофина на выручку ему со всей возможной спешкой был отправлен отряд. Прикрываясь своими павуа, солдаты сумели перейти Сену, подобраться к неподвижному телу храбреца и забрать его с собой. Поскольку дю Геклен по-прежнему не подавал признаков жизни, его спасители применили к нему способ, которым пользовались тогда в армии, чтобы привести в чувство утопленников. Они дотащили его до ближайшего крестьянского двора, раскопали навозную кучу и засунули в нее раненого, всего целиком. Средство возымело решительное действие: тот немедленно пришел в себя.