Дитя

Потерять зрительный контакт или положить авторучку тоже эффективно срабатывало, однако это было слишком уж откровенно. Журналисты на радио обычно поднимали ладонь, чтобы остановить чересчур долгий ответ. «Интересно, как мы сами интерпретируем подобные сигналы?..»

Когда в окошко машины постучала Барбара Уолкер, Кейт аж подскочила от неожиданности. Она торопливо опустила стекло и широко улыбнулась:

– Господи, вы напугали меня до смерти! У меня так далеко мысли витали.

Мисс Уолкер покачала головой.

– Простите, милая. Я из окна увидела, как вы тут сидите, и подумала: может, не откажетесь от чашки чая? Грустно, поди, сидеть тут в одиночестве?

– С удовольствием, – отозвалась Кейт и, выбравшись из машины, оказалась сразу намного выше ростом своей новой приятельницы.

Мисс Уолкер подняла взгляд к ее лицу, потом опустила к туфлям.

– Люблю платформы. Где вы их откопали?

– В комиссионке. В отделе обуви-ретро.

– Что ж, пошли, пока вы с них не кувыркнулись и не сломали себе лодыжку, – усмехнулась мисс Уолкер.

Уже в гостиной она заставила Кейт надеть ее большую шляпу и немного покружиться в своем наряде. От возникшей суматохи встрепенулся Коротыш и зарычал на них обеих.

– Фу, – осадила пса мисс Уолкер, постучав пальцем ему по носу. – Мы просто немного повеселились. А что, может, вместо чая желаете «Чинзано»? Раз уж у нас тут такое ретро!

– Неужто у вас есть? Я думала, его уже и не делают, – бессильно плюхнулась в кресло Кейт. – С удовольствием, Барбара.

– Не знаю уж, сколько лет этой бутылке. Но у меня еще припасен лимонад, чтобы его малость оживить, и, может даже, найдется лед. Пойдем, Коротыш, и тебя заодно покормлю.

Кейт откинулась на спинку кресла и покрутила занывшими от тесных туфель большими пальцами ног, чтобы в них нормально зациркулировала кровь. «Страдания во имя ремесла», – непременно съязвил бы Стив, окажись он сейчас рядом.

Когда Барбара появилась в гостиной, неся на подносе два бокала, пыльную бутылку «Чинзано», баночку лимонада и вазочку со льдом, Кейт оживленно рассмеялась и тут же взялась помогать делать коктейли. Вскоре две женщины звонко чокнулись и отпили по глотку.

– Ух ты, я уже и вкус этот успела забыть! Ваше здоровье! – приподняла бокал Кейт. – Скажите, Барбара, а чем вы занимались в восьмидесятых? Прораб Джон говорил, вы были моделью.

– Ну да, немного подхалтуривала. На уровне любителя, на самом деле. Хотя я сделала несколько фотосессий для приятеля, работавшего фотографом в глянцевом журнале. А вообще я работала секретарем в юридической конторе.

– Журнальные фотосессии! С ума сойти, как интересно! Держу пари, вы встречались с очень интересными людьми, слышали массу любопытных историй, – подхватила Кейт и глотнула еще коктейля.

– Да, было дело, – пробормотала пожилая хозяйка.

– И бывали на светских вечеринках, – продолжала Кейт, улыбаясь в предвкушении подробностей.

Ей всегда нравилось слушать сплетни шоу-бизнеса – эту помесь гламура с несказанной приземленностью. Голливуда с геморроем.

– Да, много было вечеринок, – начала Барбара, однако внезапно осеклась и занялась подносом.

– Бог ты мой! Да вы, наверно, много чего повидали! – воскликнула Кейт.

– Я мало что на самом деле помню, милочка, – ответила пожилая женщина, поднявшись, и удалилась в кухню.

Кейт осталась сидеть одна, гадая, что же она такого сказала.

Когда Барбара вернулась, на губах у нее виднелась свежая помада – точно алый разрез поперек лица.

– Как вы чудесно выглядите! – восхитилась Кейт.

– Просто немного подкрасилась помадой. Сразу поднимает настроение, верно? – сказала мисс Уолкер, явно польщенная похвалой.

– Я теперь почти что и не крашусь, – призналась Кейт. – Возни с этим много, а все равно никто не замечает. Доходишь до какого-то возраста и – пфф! Ты уже невидима. Люди уже смотрят сквозь тебя и, когда начинаешь говорить, вздрагивают от изумления. У меня все подружки уже такое заметили.

– Ну, с вашим лицом много что можно сделать, – молвила мисс Уолкер и, протянув руку, отвела назад непослушные волосы Кейт. – У вас красивые скулы, а избавить вас от этих ужасных мешков под глазами для меня – что глазом моргнуть.

Женщины переглянулись.

– Сейчас принесу свой волшебный ларчик, – сказала Барбара и скрылась в прихожей.

«Ларчик» оказался довольно большим и видавшим виды. За годы путешествий его розовая виниловая крышка изрядно поблекла.

– Ну, садитесь сюда, к свету лампы, – велела мисс Уолкер. – Дайте-ка я хорошенько взгляну…

Она взяла в руки спонжи – которые выглядели так, будто какую-то теледиву постоянно подкрашивали оранжевым – и принялась легонько похлопывать ими по лицу гостьи. Запах у них был несвежий, но Кейт старалась этого не замечать.

– Ну вот, а теперь посмотрите-ка вверх, пока я подведу глаза, – сказала мисс Уолкер, еще ближе наклоняясь к Кейт. Голос хозяйки стал увереннее и в какой-то степени даже моложе. – У вас красивые глаза, Кейт. Вам надо выделять их больше. А теперь зажмурьтесь…

Кейт сделала, как было велено, и попыталась насладиться тем, как ее холят и нежат.