Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха

24 июня Мария получала разрешение посетить жениха. Бонхёффера не предупредили о ее приходе. Всего таких визитов будет семнадцать, шестнадцать из них за год с 24 июня 1943 по 27 июня 1944 года [63] . Последний визит пришелся на 23 августа 1944 года, уже после покушения Штауффенберга. В тот июньский день 1943 года, когда Мария впервые пришла в тюрьму к жениху, оба они полны были надежд на скорый суд и освобождение и в этот визит и в последующие только и обсуждали, что свою свадьбу. Чувствовали они себя при этом чуточку неловко, поскольку никогда не оставались одни – в качестве дуэньи выступал Рёдер. В первый раз следователь застал Бонхёффера врасплох, неожиданно явившись к нему в камеру вместе с Марией. Дитрих даже растерялся. Как она оказалась тут? Конечно, со стороны гестаповца то была коварная уловка. «Я понимала, что дознаватель Рёдер использует меня как свое орудие, – годы спустя писала Мария. – Он ввел меня в приемную безо всякого предупреждения, и я видела, как был потрясен Дитрих. Сначала он не смог даже заговорить, но потом повел словно бы обычную беседу, и его эмоции выражались лишь в том, с какой силой он сжимал мою руку»592.

Когда время истекло, Рёдер вывел Марию через одну дверь, а Дитриха тем временем уводили через другую дверь в его камеру. Они не виделись с ноября, и теперь драгоценные мгновения быстро истекли – и вот уже визит закончен. Но в тот самый момент, когда Мария должна была шагнуть через порог, она проявила присущую ей независимость и даже строптивость: оглянувшись и увидев, что ее жениха выводят через другую дверь, она решительно, вопреки громким протестам Рёдера, бросилась к нему через всю комнату и обняла на прощание.

Вернувшись в камеру, Бонхёффер закончил начатое перед этой встречей письмо к родителям.

...

Только что я виделся с Марией – неописуемое удивление и радость! Меня предупредили в последний момент. Это все еще кажется мне сном – прямо-таки фантастическая ситуация – как-то мы будем вспоминать ее потом? Все, что люди способны сказать друг другу при такой оказии, вполне тривиально, однако не в этом суть. Какая отвага понадобилась ей, чтобы прийти – я сам не осмелился бы просить ее об этом. Я освоился здесь, но для нее все это странно, невообразимо, пугающе. Подумать, что нас ждет, когда закончится этот кошмар!593

Первые письма Марии полны планов и затей к свадьбе. Она сообщает, что работает над приданым, в одно письмо она вложила рисунки всей принадлежавшей ей мебели, чтобы обсудить, как они смогут обставить собственный дом. Невеста пишет Дитриху о том, что бабушка подарит им «синюю софу из Штеттина, кресла и стол», задумывается над тем, какой священник их обвенчает, и признается, что еще в прошлом сентябре, когда они оба еще не знали своего будущего и она думала о Бонхёффере только как о духовном наставнике, она записала в дневнике, что хотела бы пригласить его на свадьбу… в качестве священника. «Жаль, что теперь это не получится!»594 – сокрушалась она.

Мария все еще переписывалась с женихом и в своем дневнике. После второго свидания, 30 июля, она рассказывала ему в дневнике:

...