Дюк (ЛП)

— Да, конечно, — сказала она, зная, что это не так. Но она повернулась ко мне спиной и стянула футболку через голову, но не сняла ее. Я подошел к ней сзади, сначала размотав эластичные бинты. Она медленно выдохнула, как только они упали. — Такое чувство, что я впервые за несколько дней смогла по-настоящему дышать, — призналась она, когда я схватил край бинта и потянул вверх, чтобы я мог просунуть ножницы под него и разрезать.

Сделав последний надрез, я глубоко вздохнул, положил ножницы обратно и потянулся, чтобы медленно снять бинт. Я знал, что Эшли и Ло проверили ее, но часть меня беспокоилась, что она будет заражена. Однако, когда я снял бинт, она была намного лучше, чем в последний раз, когда я видел ее, кровоточащую и рваную. Кожа была туго натянута маленькими черными стежками. Но не было ни покраснения, ни раздражения. Какой бы грубой ни была рана, она заживет чисто. Там будет шрам, но он не будет особенно заметен.

— Молчание не может быть хорошим, — сказала она, и я поднял глаза, чтобы увидеть, как она прижимает футболку к груди, поворачивая голову через плечо ко мне.

— Нет, на самом деле, это намного лучше, чем я ожидал. Еще неделя, и их можно снять. Повернись боком. Дай мне посмотреть на твои ребра, — сказал я, рука скользнула по ее спине так, чтобы скользить по коже, когда она двигалась.

Самая мягкая гребаная кожа, которую я когда-либо чувствовал.

— Вау, этот действительно красный, — сказала она, глядя вниз на свой бок. Так оно и было. На участке от места, где должен был находиться ее лифчик, до пояса брюк было размазано небольшое красное пятно, как будто кто-то постоянно проводил кистью по ее коже.

— Хотя красный — это хорошо, — сказал я, положив руку ей на ребра и слегка надавив, чтобы проверить свою теорию. Когда она не вздрогнула и не зашипела, я был вполне доволен своим выводом. — Если бы они все еще были фиолетовыми или синими, я бы подумал, что они сломаны. Но этот светло-красный больше похож на синяк, а не на сломанные.

— Маленькие чудеса, — сказала она, глядя на меня. — Так я могу принять душ?

— Зависит от обстоятельств, — сказал я, чувствуя, как уголки моих губ приподнимаются.

— Я не доверяю этому взгляду. Зависит от чего?

— Если я смогу пойти с тобой.

Ее рот замолк, хотя она качала головой. — Ни за что! — сказала она с улыбкой.

— А почему бы и нет?

— Ты не можешь быть серьезным.

— Я не могу? Я чувствую себя довольно серьезно. — Я остановился, потянулся за футболкой, которую она прижимала к груди, и потянул. Она даже не сопротивлялась. — Ничего не случится. Просто делю душ. Знаешь, быть зеленым, беречь воду и все такое, — добавил я с ухмылкой, заставив ее губы изогнуться вверх.

— Так вот как ты хочешь это разыграть?

— Ага, — сказал я, с улыбкой поворачиваясь на каблуках.

— По шкале упрямства…

— Детка, я вне ее. — Я двинулся к ней, позволяя своим рукам скользить по ее бокам, чувствуя, как она дрожит, пытаясь игнорировать то, как это заставляло мой член дергаться. Нельзя было отрицать реакцию моего тела на нее, но я хотел быть верным своему слову. Помимо того факта, что у нас не было времени, и того факта, что ей все еще было слишком больно, чтобы по-настоящему наслаждаться, для нее было важно знать, что она может доверять моему слову.

Мои руки скользнули под пояс ее брюк и трусиков и потянули их вниз. Она позволила им упасть к ее ногам и осторожно вышла из них. Затем, словно внезапно вспомнив, что, по ее мнению, она должна была смутиться, ее рука легла на грудь, и она быстро повернулась и пошла прочь от меня. Я наблюдал за ее задницей, когда она отодвинула занавеску в сторону и забралась внутрь, включив воду и выпустив проклятие, на которое я не знал, что она была способна, когда вода обрушилась на нее.

— Да, надо было предупредить тебя о том, что трубам нужно некоторое время, чтобы прогреться.

— Господи, — прошипела она, и я услышала, как вода хлещет на шторку для душа, как будто она отвернула от себя насадку для душа. — Это один из способов убедиться, что я проснулась, — проворчала она, когда я снял одежду и направился в душ. Я отодвинул занавеску и вошел внутрь, чтобы найти ее с задницей, прижатой к задней стене, ее рука все еще лежала на груди, с кончиков ее волос капало то, что должно было быть холодной водой.

Я подавил смешок, когда потянулся к ней, заметив, что она намного лучше меня отводила глаза. — Ты можешь посмотреть, детка. Я не стесняюсь.

— Ну, нет. Если ты бы не был со всеми этими совершенно мужественными мускулами, — проворчала она. — Твои волосы даже лучше моих, — добавила она, прежде чем я притянул ее к своей груди. Затем она замолчала, когда наша обнаженная кожа коснулась ее от колена до плеч. Ее рука опустилась, и ее грудь прижалась к моей груди, заставляя меня закрыть глаза и сделать глубокий вдох. Мой член был твердым и тяжелым и прижимался к ее животу. Но она не отшатнулась.

— У тебя волосы мягче, — продолжил я, поднимая руку, чтобы заправить немного ей за ухо.

— Лжец, — сказала она, протягивая руку и осторожно вытаскивая мои из пучка, в котором я их держал. — Но спасибо за попытку.