Дьюма-Ки

– Это точно, – согласился Уайрман, наблюдая, как послеполуденное солнце отражается от цилиндра, который я вертел в руке. – И крючку зацепиться не за что. Хотя я бы предпочел утопить ее в каком-нибудь озере у канадской границы.

– Где кто-нибудь действительно может вытащить этот цилиндр сетью. – Я пожал плечами. – Спрятать на самом виду – неплохой вариант.

Мимо промчалась моторная лодка с тремя молодыми женщинами. Они помахали нам руками. Мы ответили тем же. Одна крикнула: «Мы любим симпатичных мальчиков!» – и все три рассмеялись.

Уайрман ответил ослепительной улыбкой, повернулся ко мне.

– Какая здесь глубина? Ты знаешь? Этот маленький оранжевый буй говорит, что да.

– Что ж, я тебе скажу. Я провел небольшое исследование озера Фален. Наверное, чуть поздновато, потому что этот коттедж на Астер-лейн принадлежит нам с Пэм уже двадцать пять лет. Средняя глубина девяносто один фут… за исключением этого места. Тут впадина.

Уайрман расслабился, сдвинул кепку на затылок.

– Ох, Эдгар. Уайрман думает, что ты по-прежнему el zorro… по-прежнему лис.

– Может, si, может, нет, но под этим оранжевым буйком триста восемьдесят футов воды. По меньшей мере триста восемьдесят. И это гораздо лучше, чем двенадцатифутовая цистерна на берегу Мексиканского залива.

– Аминь.

– Ты отлично выглядишь, Уайрман. Отдохнувшим.

Он пожал плечами.

– Летать на «гольфстриме» – одно удовольствие. Никакой очереди на пропускном пункте, никто не копается в твоей ручной клади, чтобы убедиться, что ты не превратил дерьмовый баллончик с пеной для бритья в бомбу. И впервые в жизни мне удалось прилететь на север без посадки в гребаной Атланте. Благодарю… хотя, похоже, я и сам мог бы себе такое позволить.

– Как я понимаю, ты уладил все вопросы с родственниками Элизабет?

– Да. Последовал твоему совету. Предложил им дом и северную оконечность Дьюма-Ки в обмен на отказ от претензий на наличные и ценные бумаги. Они подумали, что это чертовски выгодная сделка, и я буквально читал мысли их адвокатов: «Уайрман – юрист, но сегодня у него в клиентах дурак».

– Такое ощущение, что я не единственный zorro в этой лодке.

– Мне достались восемьдесят миллионов баксов в ликвидных активах. Плюс различные вещички из дома, включая коробку из-под печенья «Суит Оуэн». Думаешь, мисс Истлейк пыталась мне что-то сказать этой жестянкой, мучачо?

Элизабет укладывала туда различные фарфоровые фигурки, а потом настаивала на том, чтобы Уайрман бросил коробку в пруд с золотыми рыбками. Разумеется, этим она пыталась ему что-то сказать.

– Родственники получили северную часть Дьюма-Ки, потенциальная ценность которой для строительства… что ж, выше только небо. Девяносто миллионов?

– Во всяком случае, они так думают.

– Да, – согласился он, разом помрачнев. – Они так думают.

Какое-то время мы молчали. Уайрман взял у меня цилиндр. На его боковой поверхности, искаженное из-за кривизны, отражалось мое лицо. Так еще я мог на него смотреть, а вот к зеркалу в последнее время подходил редко. Не потому, что состарился – просто не хотел встречаться взглядом с глазами Фримантла: слишком многое они повидали.

– Как твои жена и дочь?

– Пэм – в Калифорнии, у матери. Мелинда во Франции. После похорон Илли она какое-то время побыла с Пэм, а потом улетела. Думаю, поступила правильно. С этим придется сжиться.

– А как ты, Эдгар? Тебе удастся с этим сжиться?

– Не знаю. Разве Скотт Фицджеральд не сказал, что вторых действий в американской жизни не бывает?

– Да, но тогда он уже был горьким пьяницей. – Уайрман положил цилиндр себе на ноги, наклонился ко мне. – Выслушай меня, Эдгар, и выслушай внимательно. В действительности действий пять, и не только в американской жизни – в каждой полностью прожитой жизни. Точно так же, как и в любой пьесе Шекспира – комедии или трагедии. Потому что именно из них и сотканы наши жизни – из комедии и трагедии.

– У меня в последнее время с комедией совсем плохо.

– Да, – не стал он спорить, – но в третьем акте есть определенная надежда. Я сейчас живу в Мексике. Я говорил тебе, да? В прекрасном маленьком горном городке, который называется Тамасунчаль.

Я попытался произнести название.

– Тебе нравится, как оно слетает с языка. Уайрман видит, что нравится.

Я улыбнулся.

– Что-то в нем есть.

– Там продается захудалый отель, и я подумываю, не купить ли его? Чтобы вывести такое заведение на прибыль, придется потерпеть три убыточных года, но у меня теперь толстый кошелек. Я не отказался бы от партнера, который разбирается в строительстве и техническом обслуживании зданий. Разумеется, если ты хочешь и в дальнейшем сосредоточиться на карьере художника…

– Думаю, ты и сам все знаешь.

– Так что скажешь? Давай поженимся на наших судьбах?

– Саймон и Гарфункель[201], тысяча девятьсот шестьдесят девятый год, – кивнул я. – Или около того. Не знаю, Уайрман. Сейчас решить не могу. Я должен закончить еще одну картину.

– Действительно, должен. И какой силы будет ураган?

– Не знаю. Но «Шестому каналу» понравится.

– Предупреждение поступит заранее, не так ли? Разрушений, понятное дело, не избежать, но никто не погибнет.