Дюна

— Иногда Питер удивляет меня. Я не считаю боль необходимой, но он… он находит в ней какое-то удовольствие. Что касается меня, то я чувствую жалость к бедному герцогу. Доктор вскоре займется им, и это будет конец всех Атридесов. Но Лето, конечно, узнает, кто направлял руку сговорчивого доктора, и это… это, наверное, будет выглядеть ужасно.

— Тогда почему бы вам не приказать доктору просто воткнуть ему кинжал меж ребер? — спросил Питер. — Вы говорите о жалости, но…

— Герцог должен узнать, что это я стал его роком, — сказал барон. — И другие тоже должны узнать об этом. Это приведет их в замешательство, и я выиграю время для маневрирования.

— Маневрирования… — задумчиво повторил Питер. — Внимание императора и так приковано к вам, барон. Вы слишком смелы. В один прекрасный день император пошлет сюда легион-другой сардукаров, и это будет концом барона Владимира Харконнена.

— Ты бы с удовольствием посмотрел на это со стороны, да, Питер? — съязвил барон. — Ты бы с радостью наблюдал, как они разрушают мои города и берут приступом этот замок. Тебя слишком интересует кровь. Возможно, я поспешил с распределением трофеев Арраки.

Питер сделал несколько мелких шажков и остановился за спиной Фейд-Рауса. Напряжение в комнате, казалось, сгустилось. Юнец обеспокоено и хмуро посмотрел на Питера.

— Не играйте со мной в прятки, барон, — сказал тот. — Вы обещали мне леди Джессику!

— Зачем она тебе? — спросил барон.

Питер ничего не ответил. Фейд-Раус шевельнулся в своем кресле.

— Дядя, может, я пойду?

— Ты слишком нетерпелив, мой милый.

— Да, как с маленьким Полом? — спросил барон у Питера.

— Он угодит в ловушку и будет наш, — пробормотал тот.

— Я не об этом, — сказал барон. — Ты утверждал, что служанка Бене Гессерит родит герцогу дочь. Стало быть, ты ошибся, а, ментат?

— Нечасто я ошибаюсь, барон, — ответил Питер, и впервые в его голосе послышался страх. — Поверьте мне, что служанки Бене рождают в основном дочерей.

— Дядя, — вмешался Фейд-Раус, — вы мне обещали, что я здесь услышу нечто важное для себя…

— Не торопись, — барон повернулся к племяннику, не отходя от глобуса. — Я позвал тебя сюда, Фейд, чтобы поучить мудрости. Ты ведь наблюдал за нашим добрым ментатом. Тебе бы следовало кое-что у него перенять.

— Но, дядя…

— Он очень умен, не так ли, Фейд?

— Да, но…

— Вот именно — «но»… Всмотрись в его глаза. Питер умен, но эмоционален и склонен к взрывам страсти. Как ни умен Питер, но и он может заблуждаться.

В голосе Питера зазвучала угроза:

— Вы вызвали меня сюда, барон, чтобы поиздеваться надо мной?

— Тебе пора бы знать меня получше, Питер. Я просто хочу показать своему племяннику, что и возможности ментата могут быть ограниченными.

— Вы уже нашли мне замену?

— Замену тебе? Что ты, Питер! Где же это я мог бы найти замену твоей хитрости и уму?

— Там же, где вы нашли меня, барон.

— Возможно, стоит попытаться, — задумчиво произнес барон. — Последнее время ты действительно кажешься мне неуравновешенным. И еще эти снадобья…

— Разве мои увлечения слишком дороги? Вы возражаете против них?

— Дорогой мой Питер, твои увлечения — это то, что тебя ко мне привязывает. Как я могу против них возражать? Я просто хочу, чтобы мой племянник знал о тебе все.

— Если он должен знать все, может, я ему станцую?

— Как-нибудь в другой раз, — сказал барон, — а сейчас сиди и молчи. — Он посмотрел на Фейда. — Это наш ментат, Фейд. Он был обучен выполнять определенные обязанности. Тот факт, что он находится в живом человеческом теле, не должен тебя смущать. Правда, это серьезная помеха. Иногда я думаю, что древним с их мыслящими машинами было куда легче.

Губы племянника барона, как и у всех Харконненов, были несколько искривлены, что придавало его лицу изумленное выражение.

— Это сравнение уж слишком нелепо, — сказал Питер. — Вы сами, барон, могли бы создать нечто лучшее, чем те машины.

— Возможно, — оживился барон и сделал долгий выдох. — Итак, Питер, опиши моему племяннику основные перипетии нашей борьбы с домом Атридесов.

— Барон, я ведь предупреждал вас, чтобы вы не посвящали в ее подробности никого. Мои наблюдения над…

— Я сам могу судить об этом. Я отдал тебе приказ, ментат. Предстань перед нами в одном из твоих многочисленных состояний.

— Пусть будет так, — сказал Питер. Он выпрямился, и в нем появилось какое-то величие, как будто это была еще одна его маска, но на сей раз покрывавшая не лицо, а тело. — Через несколько дней весь клан герцога Лето вступит на борт лайнера Космического Союза для следования на Арраки. Они прибудут скорее всего туда, а не в наш город Картаг, потому что ментат герцога, Зуфир Хават, совершенно справедливо решит, что Арраки легче защитить, чем Картаг.

— Слушай внимательно, Фейд, — сказал барон, — следи, как план врага становится твоим планом.

Фейд кивнул: «Это уже кое-что, старое чудовище! Наконец-то ты допустил меня к своей тайне. Должно быть, он действительно хочет сделать меня своим наследником».