Дюна

«Об этом мечтал и Лайет-Кайнс», – подумала она и сказала:

– Подкуп – дело рискованное. Выплаты имеют обыкновение увеличиваться.

– Они растут, – согласился Стилгар, – но медленный путь надежнее.

Джессика повернулась, поглядела на котловину, пытаясь воображением угнаться за Стилгаром. Но увидела лишь горчичного цвета пятно на месте далеких скал и внезапное дрожание воздуха над ними.

– Ах-х, – произнес Стилгар.

Сперва ей показалось, что в воздухе завис патрульный топтер, но потом она поняла, что видит мираж, парящий в небе пустынный ландшафт. На заднем плане его колыхалась какая-то зелень, а впереди, по пескам, прямо по поверхности, полз длинный червь. На спине его она заметила группу фрименов в развевающихся одеяниях!

Мираж растаял.

– Конечно, ездить верхом легче, – произнес Стилгар, – но мы не можем пустить делателя в эту котловину. Поэтому ночью снова придется идти пешком.

«Делатель – так они называют червя», – подумала она.

До нее дошел глубинный смысл его слов. Он сказал, что фримены не могут пустить червя в котловину. Значит, она не ошиблась: на спине гигантского червя ехали фримены. С громадным усилием ей удалось скрыть потрясение.

– Надо возвращаться к остальным, – сказал Стилгар, – не то мои люди решат, что мы здесь любезничаем. Некоторые уже и так завидуют, что мои руки трогали твои прелести там, в котловине Туоно, когда мы боролись.

– Довольно об этом! – отрезала Джессика.

– Извини, – мягким голосом произнес Стилгар. – Мы не берем женщин против их воли… что касается тебя, – он передернул плечами, – то и это условие, разумеется, излишне.

– Все-таки запомни, что я была дамой герцога, – сказала она более спокойным тоном.

– Как хочешь, – ответил он. – Пора прикрыть это отверстие, чтобы люди могли отдохнуть от конденскостюмов. Сегодня им необходим отдых. Завтра семьи не дадут им передохнуть.

Воцарилось молчание.

Джессика глядела на солнце. В голосе Стилгара она услышала то, что и должна была услышать… невысказанное предложение большего, нежели просто покровительство. Ему нужна жена? Она поняла, что вполне могла бы привязаться к нему, быть с ним рядом. И никакой распри, борьбы за лидерство – просто союз мужчины и женщины.

Но что тогда станет с Полом? Кто знает, каковы здесь отношения родителей и детей? А ее еще нерожденная дочь, эмбрион, которому лишь несколько недель? Дочь покойного герцога. И она подумала об этом ребенке, растущем в ней, о причинах, побудивших ее понести. Она не обманывала себя, просто тогда она дрогнула, подчинилась глубочайшей потребности жизни перед лицом смерти: отыскать бессмертие в детях. Тяга живых существ к деторождению оказалась тогда сильнее.

Джессика поглядела на Стилгара, он, выжидая, смотрел на нее. Какая судьба ждет здесь ее дочь, если она родится в семье этого мужчины, спросила она у себя. «И еще мои потребности, образ жизни, который должна вести Дочь Гессера, не воспротивится ли он этому?»

Стилгар кашлянул, и оказалось, что некоторые из причин ее нерешительности он понимает.

– В предводителе важно то, что делает его вождем, – понимание обычаев его народа. Если ты обучишь меня своему искусству, быть может, настанет день, когда одному из нас придется сделать вызов, а другому принять. Я бы предпочел иной путь.

– Есть ли у нас выбор? – спросила она.

– Сайидина, – ответил он, – наша Преподобная Мать, стара.

Их Преподобная Мать!

Прежде чем она успела обдумать его слова, он произнес:

– Не думай, что я навязываюсь в мужья. Не хочу обидеть – ты прекрасна и желанна. Но если ты станешь одной из моих женщин, кое-кто из молодежи начнет думать, что я более озабочен удовольствиями плоти, нежели нуждами племени. Даже сейчас они подслушивают нас и следят за нами.

«Этот мужчина привык взвешивать решения, думать об их последствиях», – подумала она.

– А среди моих молодых парней есть и вступившие в буйный возраст, – сказал он. – С ними приходится обращаться помягче. Лучше не давать им причин для вызова. Иначе мне придется резать их и убивать. Ни один вожак не выберет этот путь, если может с честью уклониться от него. Предводитель делает из толпы народ – не один, конечно. Он поддерживает уровень индивидуальности. Когда личностей слишком мало – народ снова становится толпой.

Слова Стилгара, глубина мыслей, манера говорить, обращаясь и к ней, и к тем, кто втайне подслушивал, заставили ее изменить мнение об этом человеке.

«Какое глубокое ощущение собственного достоинства! – подумала она. – Где он учился этой внутренней уравновешенности?»

– Закон, по которому фримены выбирают своих вожаков, справедлив, – сказал Стилгар. – Но отсюда не следует, что люди всегда нуждаются именно в справедливости. Теперь более всего нам необходимо время для роста и процветания, чтобы наш народ умножался в числе и обширнее заселял пустыню.

«Кем были его предки? – подумала она. – Кто дал ему такое воспитание?»

И произнесла вслух:

– Стилгар, я недооценивала тебя.

– Я подозревал это, – согласился он.

– Мы оба явно недооценивали друг друга.