Дюна: Дом Атрейдесов

Из внутреннего кармана кителя Фенринг извлек зеленый, украшенный драгоценными каменьями овальный футляр. Хорек нажал на кнопку, и из футляра вылетело длинное зеленое лезвие, сверкнувшее в свете плавающей лампы.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы о чем-то спрашивать, старая карга, — сказал он вкрадчивым тоном. — В действительности мне просто надо испытать вот эту штуку. Это новый образец, и кроме того, мне никогда не нравились некоторые куски ходячего мяса императора.

Фенринг не чуждался убийства и умел убивать голыми руками, по крайней мере делал это так же часто, как устраивал несчастные случаи или платил наемным убийцам. Иногда ему нравилась кровавая работа, хотя в других случаях он прибегал к хитростям и дипломатическому обману. Когда-то, будучи совсем молодым (тогда ему было лет девятнадцать), он вышел из дворца и ночью убил двоих гражданских слуг. Просто для того, чтобы доказать себе, что он может это сделать. С тех пор ему постоянно нужна была практика, чтобы не терять форму.

Фенринг знал, что обладает железной волей, необходимой для того, чтобы совершить убийство, но иногда он сам удивлялся тому, сколько удовольствия он получает от убийства. Убийство бывшего кронпринца Фафнира было его величайшим триумфом. Во всяком случае, до сих пор. Когда умрет старый Эльруд, то это будет новое перо в его охотничьей шапочке. Я не мог бы прицелиться выше.

Надо было, однако, идти в ногу со временем и не отставать от прогресса в этой области. Никогда не знаешь, что может подвернуться и какие будут при этом условия. Кроме того, нейронож так интересен, так интригующе красив…

Грера посмотрела на сверкающее зеленоватое лезвие расширенными от ужаса глазами.

— Император любит меня! Ты не посмеешь…

— Он любит тебя! Навязшую в зубах старую наложницу? Да он все время стонет и плачет по безвременно покинувшей его Шандо. Эльруд настолько стар, что никогда не узнает о твоем исчезновении, а все твои подружки будут только счастливы повысить свой ранг.

Прежде чем Грер успела выскочить из комнаты, Фенринг, проявив молниеносную быстроту, свалил ее с ног и уселся на нее сверху.

— Никто не станет оплакивать твой уход, Грера Кари. — Он поднял пульсирующее зеленоватым светом лезвие и, блестя глазами, несколько раз ударил Греру в корпус. Картановое полотенце слетело на пол, и удары светящегося лезвия пришлись по умащенному благовониями голому телу.

Наложница вскрикнула от страшной боли, потом еще раз, потом начала кататься по полу в судорогах, которые охватили ее извивающееся тело. Вот она затихла. Никаких ран, никакой крови; только воображаемые мучения. Сплошная боль, но никаких признаков убийства — нет ран. О таком оружии может мечтать любой убийца. Найдется ли что-то лучше?

Радость охватила Фенринга. Он опустился на колени рядом с убитой старшей наложницей и стал внимательно рассматривать безупречные формы ее тела, распростертого на смятом полотенце. Прекрасная кожа, крепкие мышцы, которые расслабились только после смерти. С трудом верилось, что этой женщине было за семьдесят. Должно быть, ей было нужно много меланжи. А какой был нужен уход за телом! Он пощупал шею Греры, пытаясь определить, есть ли пульс. Пульса не было. На всякий случай он проверил еще раз. Нет, пульс не бьется. Фенринг ощутил что-то похожее на разочарование.

Крови не было ни на полотенце, ни на светящемся лезвии, не было и ран, но ведь он заколол ее насмерть. Или она так подумала.

Интересное оружие этот нейронож. Сегодня он испробовал его впервые. Фенринг всегда любил испытывать новые инструменты не в боевых условиях. Кто знает, что может случиться во внештатной ситуации.

Названный своим ришезианским изобретателем «понта», нейронож был одной из недавних новаций, которую Фенринг посчитал чем-то стоящим из всего созданного за последнее время в этом порядком надоевшем ему мире. Иллюзорное лезвие скользнуло в футляр с настоящим щелчком. Жертва не только думала, что ее закололи до смерти; интенсивная стимуляция нервно-мышечных соединений давала полную иллюзию ощущения боли и удара ножом. В этом смысле разум Греры убил ее. И теперь на ее коже не было ни единого следа.

Правда, иногда реальная кровь придавала убийству радующее глаз завершение, но потом была масса хлопот: кровь надо было отмывать, а это иногда создавало определенные проблемы.

За спиной раздались знакомые звуки: кто-то открыл дверь и дезактивировал защитное поле. Обернувшись, Фенринг увидел Шаддама, который смотрел на него во все глаза.

— Это действительно было необходимо, Хазимир? Какая потеря… Хотя она пережила свою пользу.

— Бедная старушка умерла. Наверно, от разрыва сердца.

Из кармана кителя Фенринг достал другую понту, на этот раз украшенную рубинами, с длинным красноватым лезвием.

— Надо было опробовать вот эту тоже, — сказал он. — Твой отец тянет дольше, чем мы рассчитывали, а это покончит с ним быстро и без всяких следов. На теле не будет никакой крови, никаких ран. Зачем ждать, пока н'ки наконец подействует?

Он усмехнулся.