Дюна: орден сестер

На самом деле физически Гилберт был способен прожить еще не одно столетие, но время поджимало. Вскоре ему придется покинуть школу и примерить новую личность. Прошло слишком много времени, он не может вечно изображать дряхлость, даже с учетом действия меланжа.

– Я мог бы, сэр, но меня ждет вся империя. Я думаю, моя судьба там.

Гилберт неохотно кивнул.

– В таком случае желаю удачи. Надеюсь, мы еще встретимся.

Гилберт стоял на плавучем поле, подняв руку в знак прощания: шаттл, на котором отбывал Драйго Роджет и другие пассажиры, готовился к взлету. Черноволосый Драйго сидел у иллюминатора и очевидно не видел наставника. Вскоре под мерную, неслышную вибрацию генераторов силового поля белый аппарат начал быстро подниматься, превратился в точку в небе и бесследно исчез.

Гилберт был опечален этим отъездом, но одновременно испытывал радость и гордость за своего лучшего ученика. Он написал длинное рекомендательное письмо, с ним Драйго без труда найдет достойное место в одном из благородных семейств, а то и при императорском дворе. Жизнь нового ментата с такими квалификацией и честолюбием, несомненно, будет интересной. У него большой потенциал.

Вокруг поля рабочие сбрасывали с барж в мелкую воду болотистого озера большие камни, строя мол: порт для приема шаттлов расширялся. Грохот космического транспорта потревожил крупных обитателей болота, и теперь они нападали на плавучее поле, пытаясь уничтожить его. В результате Гилберт приказал передвинуть поле на более мелкую воду и защитить от нападений.

В дикой местности, окружавшей школу, оставалось много загадок: в мутной воде и рядом с ней жили твари, которых никогда прежде не видели натуралисты. Гилберт предпочитал, чтобы так и оставалось: неизвестная опасность требует постоянной готовности и умения приспосабливаться, а также развитого интеллекта, иначе не выжить. Эразм не раз демонстрировал, что обдуманные рискованные решения расширяют мыслительные способности…

Вернувшись в свой кабинет, надежно заперев дверь и опустив жалюзи, Гилберт поговорил с мерцающей сферой памяти. За долгое время он научился замечать тончайшие перемены в настроении робота, и сфера сегодня выглядела странно, стала чуть светлее. Он истолковал это как признак тревоги.

– Теперь, когда выпускники улетели, ты можешь создать мне новое тело, – сказал Эразм. – Я могу во всем тебе помочь. Я уже запланировал множество новых тестов и экспериментов, которые увеличат наши знания о поведении человека.

– Для чьей пользы?

– Знания полезны сами по себе.

Гилберт понимал, что у него иссякли все предлоги для отказа учителю в его желании, но пока это все равно было невозможно.

– У меня нет нужных материалов.

– Я верю в твою изобретательность.

Гилберт вздохнул.

– Сделаю, что могу, но это сложно и опасно.

– И ужасно медленно.

Директор откинулся в кресле, испытывая тревогу и печаль. Как бы он ни относился к тому, что робот делал с испытуемыми людьми, Гилберт понимал, что без учителя ему одиноко. И ведь в самый решающий момент битвы при Коррине, когда казалось, что мыслящие машины вот-вот нанесут поражение Армии Человечества, Эразм сорвал атаку роботов, чтобы спасти его от верной смерти – его, всего-навсего человека.

Гилберт покачал головой.

– Сегодня улетел Драйго Роджет. За эти годы мы сблизились, но он не захотел остаться.

– Понимаю, – сказал Эразм. – Он был твоим любимым учеником, как ты в свое время был моим.

– Было очень радостно учить его. Он лучший из новых ментатов.

– Я хорошо это понимаю, хотя не уверен, что наши ментаты приняли в конфликте верную сторону. В некотором смысле мы подкрепляем утверждение батлерианцев, что мыслящие машины не нужны. – Робот обожал распространять тайные знания. – Батлерианцы подобны луддитам из древней истории, мыслителям-прихожанам на Старой Земле в Англии девятнадцатого века по древнему календарю. Эти узколобые мятежники винили в своих финансовых затруднениях появившиеся на фабриках более производительные машины. Буйствующие толпы разбивали машины, ожидая, что это вернет процветание. Не получилось.

Сфера памяти засветилась ярче.

– Я считаю, что суеверия и страх порабощают человечество больше, чем когда-то Омниус. Вместо того чтобы страдать под игом мыслящих машин, вы страдаете от варваров-людей. Технический прогресс не удастся сдерживать вечно.

– Но если не притворяться, что мы служим целям батлерианцев, они уничтожат школу, – сказал Гилберт. Теперь он видел, что чем яростнее красноречие робота, тем ярче светится сфера. Сначала она была светло-оранжевой, теперь приобрела цвет темной меди. – Что ты с собой сделал?

Словно захваченная врасплох, сфера вернулась к исходному цвету, потом продемонстрировала целую последовательность смены красок.

– Мне было очень скучно в шкафу, и я слегка изменил внешнее программирование. Это способ сохранять «здравый рассудок» – в моем нынешнем синтезированном виде. Пожалуйста, пойми: у меня мало возможностей для личного роста.

Гилберт гадал, есть ли у него основания для беспокойства.